Алии. Касающаяся душ - страница 2

А когда ему надоело болтать (ну, я так думаю), он просто показал мне, кем я являюсь. Показал таким способом, после которого у меня уже не осталось сомнений. Больше таких способов на своей шкуре испытывать не хочу. Я как-нибудь ещё расскажу об этом.

Только к двадцати одному году я смогла научиться частично управлять своей силой. И почти принять её. Принять, чтобы отомстить. Может, это и неблагородная цель, но весьма мотивирующая.

Николаус, или Ник, стал моим учителем, заменил мне отца, которого убили эти твари.

Многие до сих пор уверены, что вампиры – этакие добряки с обложки гламурного журнала, что клыки у них просто для красоты. Герои романтических романов.

Красивые сказки, потрясающие фильмы!

Созданные самими вампирами.

Все это бред!

Я видела, как эти твари безжалостно убивают – в них нет ничего человеческого. Это хитрые, опасные монстры, жаждущие господства и крови, а не каких-то возвышенных отношений. Для них люди – еда.

Я смотрела в эти глаза, когда они снимали свои чары: ничего в них нет, ничего, кроме желания крови.

Поднявшись с кровати, я заглянула в телефон, пытаясь продрать глаза – пять минут до будильника. Что это интересно со мной? Я выключила будильник, пока не включился этот мерзкий сигнал. Ненавижу его, но под другие не просыпаюсь.

Не успела я дойти до ванны, как телефон завибрировал. Ну конечно. Не сомневалась, что это он.

– Да, слушаю.

– Ну и где тебя черти носят, Лаво? – голос в трубке был дьявольски раздраженным и на децибел этак пять выше нормы. Мне пришлось отстранить телефон от уха.

Я зевнула в ладонь и прислонилась спиной к холодной стене, пытаясь вспомнить, что я вчера успела забыть, когда ставила будильник.

– Меня лично – в стране снов. Что ты кричишь, Герман?

– Тебе что, не сообщили? – кажется, он говорил уже тише, хотя все равно громко. Но для человека его комплекции голос оправдан. Сто двадцать килограммов живых мускулов. Настоящий великан в два метра ростом. Сейчас, приближаясь к полтиннику, он нарастил ещё небольшой животик, но все равно он напоминает мне интеллигентную гору мышц с быдляцким характером. А что – звучное определение.

– Сегодня ночью возле Музея Дарвина был найден труп мужчины.

– Отдай это дело прокурору. Я-то тут причем?

– Дело в том, что он обескровлен.

Я зашла в ванную, придерживая плечом телефон у уха и включила воду. Нда, понятно теперь, к чему мне снова приснился этот кошмар.

– Укусы есть?

– Лаво, ты вообще слышишь? Обескровлен, в нем нет крови, он пуст! Конечно же есть эти гребанные укусы!

– Обескровить можно не только с помощью клыков, – философски заметила я и тут же получила:

– Твою мать, Алисия. Если бы мы не нашли укусы, я бы тебе не звонил.

Ну, тут он, конечно, все верно подметил, даже не поспоришь.

– Прости, не проснулась еще… И маму не трогай.

– Так просыпайся и поднимай свою ленивую задницу с кровати! – Герман явно не был настроен шутить. – И чтобы через полчаса ты была у музея. Мне нужно твое мнение!

Много чего захотелось сказать моему «любимому» начальнику. Но я удержалась, за два года уже успев привыкнуть к его обращению. Все-таки в душе он милашка. Ну, где-то там, в глубине.

– Ок, босс.

Он ничего не ответил и повесил трубку.

Кажется, замечательное намечается утречко.

Глава 3

Ненавижу слякоть, а эта «чудесная» пора в Москве бывает шесть месяцев в году, если не все девять.

Поморщившись от одной мысли, что мне предстоит не меньше часа мёрзнуть на холоде, я с трудом заставила себя выйти из машины и, завернувшись в легкий пуховичок, пошла к месту преступления.