3
Люди известного положения
Буквально в двух шагах, на улице Монторгёй, в доме из жёлтого золотистого камня у окна на втором этаже стоит человек и, попивая кофе с молоком, разглядывает прохожих.
Золотистый дом у рыночной площади похож на изящную безделушку на краю грязной лужи. Это главная контора банка лё Кутё, крупнейшего в королевстве. Человек одет в белую рубашку с широким отложным воротником, синие штаны, сапоги для верховой езды. Ему тридцать пять, он владеет состоянием в пять миллионов ливров и банком, носящим его имя, но, глядя на розовые щёки и нос в молочной пене, можно подумать, что ему шесть лет.
Лоренцо лё Кутё наблюдает за снующими по мостовой прохожими. Кто-то идёт на раннюю мессу в церковь Святого Евстахия, кто-то возвращается ни с чем с зернового рынка, уже много дней закрытого. На углу напротив, где обычно мужичок с улицы Потяни колбаску привязывает лошадей, которых даёт напрокат, сегодня пусто. Банкир не спеша отмечает все мелкие перемены, благодаря которым можно предвидеть крупные. В этом его ремесло.
– Мне неловко являться к вам с визитом в воскресный день, – раздаётся за его спиной голос.
– Только потому, что сегодня воскресенье, я и смог вас принять, господин Ангелик. Вчера я намеревался покинуть Париж. Но на заставе у Пасси мой экипаж не пропустили. А сегодня утром, когда вы пришли, меня как раз отговорили ехать верхом.
Стоя посреди библиотеки, со шляпой в руке, Жан Ангелик значительно кивает.
– Две другие заставы нынче ночью горели, – говорит он, – Бельвильская и Менильмонтанская.
– Всё это крайне неудобно, – замечает лё Кутё, по-прежнему спиной к нему.
– Народ недоволен.
– Моя жена тоже, сударь. Она за городом с двумя детьми и пятнадцатью гостями. Вчера вечером у них был театр в парке, с утра – служба в часовне, а я застрял здесь. Ужасно досадно.
– Мне жаль пользоваться столь неприятной ситуацией, – говорит посетитель. – Я много раз пытался поговорить с вами на неделе…
Банкир наконец оборачивается.
– Да. Мне сообщали. Не думайте, будто я не уважаю наших депутатов…
– Я знаю, что ваш кузен также заседает.
– Вы правильно сделали, господин Ангелик, что настояли на визите. Нужно брать двери штурмом. Иначе никак. Я весь в работе.
Ангелик понимающе склоняет голову.
– Мне неизвестно, как вам меня представили. Возможно, вы в курсе, что я избран от Сан-Доминго?
– Депутаты от ваших островов нынче у всех на устах.
– Нас должно было быть гораздо больше. Но в итоге нас шестеро. Число сократили из-за интриг врагов колоний.
Лоренцо лё Кутё садится в кресло за чёрным рабочим столом. Он так и не снял бордовых сапог по последней английской моде после несостоявшегося утреннего отъезда.
– Наши враги объединяются, и это нас беспокоит, – продолжает Ангелик, стоя напротив. – Они хотят помешать работорговле, вредят интересам наших землевладельцев…
Руки банкира лежат на чёрной инкрустированной столешнице и играют с брошью. Он никогда не предлагает посетителям стул, чтобы они изъяснялись короче.
– А иные особенно экзальтированные даже хотят дать неграм права, – говорит Ангелик. – Вы наверняка читали господина де Мирабо…
Лё Кутё закатывает глаза. Ангелик удачно выбрал пример. Помимо борьбы против рабства, депутат Мирабо недавно с остервенением взялся за семейство лё Кутё, чьи дела, по его мнению, слишком уж тесно соприкасаются с государственными. Лё Кутё не простили ему попытки разоблачения.
