– Она не должна тебя заметить.
– Знаю. Не волнуйся.
– Имей в виду, что сейчас твои действия отражаются не только на тебе, но и на мне. Я вписался за тебя, и если тебя поймают, считай, что поймают и меня.
– Не волнуйся, – с нажимом повторил Георгий.
Он не любил, когда друг говорил о серьёзных вещах, но давно перестал сбегать после трёх минут разговора, что уже можно считать успехом.
– А я – самый близкий тебе человек, – уже тише произнёс Павел. – Кто сделал бы для тебя то же, что делал я? Никто. Только я. Помни об этом. И не смей подставлять меня, придурок.
– Спасибо, я помню. И ты очень важен для меня. Но и ты пойми, что я не могу оставить Полину… Просто не могу. Когда вижу её, чувствую себя… Ладно. Не будем об этом.
Павел устало потёр переносицу. Сражаться с одержимостью Георгия было бесполезно, объяснять – тоже. Он устал от этого. Чтобы продолжать дружбу с Георгием, он должен понимать момент, когда нужно остановиться.
– Надеюсь, ты меня услышал… – пробормотал Павел, прекрасно зная, что нет. – В общем, ты же помнишь, что завтра похороны? Пойдёшь?
– Конечно. Надеюсь, будет драка.
– Не смей пить.
– Тебя послушать, я вообще алкоголик.
– Если только начинающий.
Георгий весело пихнул друга в плечо и направился к дому.
Глава 5. Последний танец
20 августа. День.
Возле прощального зала было многолюдно. И хотя все соблюдали дресс-код, на атмосферу траура в небольшом дворе перед входом не было даже намёка.
Павел приблизился к Елене и вежливо кивнул ей.
– Сегодня тяжёлый день, – сказал он.
Та приняла соболезнования со сдержанной улыбкой, холодно и дежурно. Обменявшись со следователем парой ничего не значащих фраз, Елена вернулась в зал.
Павел отошёл к Елизавете Петровне, которой хватило такта надеть чёрное платье.
– Вы поедете на кладбище? – спросил он у пожилой женщины, хотя ему это было абсолютно неинтересно.
– Да надо бы, – запричитала Елизавета Петровна и показушно вытерла уголки глаз кроваво-красным платком. – Мы с ним столько лет знакомы были. А ты?
– Нет… Не думаю.
Краем глаза он заметил Георгия, который выпрыгнул из своей машины и, даже не закрыв её, быстро подошёл к другу.
– Как это не думаешь? – спросил Георгий таким тоном, как будто Павел был по меньшей мере подлецом и дезертиром.
– Что?
– А то, что поминки всегда после похорон. Ты же не хочешь пропустить бесплатную еду?
– А тебя туда приглашали?
– На поминки разве приглашают?
– Конечно, – вмешалась Елизавета Петровна.
Георгий с недоверием взглянул на неё, но, похоже, решил не спорить. На его лице мелькнуло разочарование.
– Ладно уж. Тогда без кладбища.
Павел давно привык к наглости друга, но в этот раз почему-то она задела сильнее. Поэтому он решил немного проучить Георгия – в любом случае, небольшая поездка на кладбище ещё никому не навредила.
– О чём ты? – Павел повернулся к другу с застывшим на лице недоумением. – Это невежливо. Нужно попрощаться. Ты же не хочешь оставить о себе неверное впечатление? Тем более, душа Семёна сейчас с нами, вдруг он обидится?
– Мы в прощальном зале. – Георгий указал на потрепанную временем вывеску «прощальный зал» над входом.
– Я имею в виду нормально попрощаться. Ты что, не хочешь поцеловать его в лоб?
– Мечтал об этом всю ночь, – протянул Георгий, мгновенно меняя выражение лица на печальное и задумчивое. – Надеюсь, у меня не будет трястись рука, когда я стану кидать землю ему в могилу. Уверен, мы с Семёном расстанемся друзьями, какими и были всегда.
