Когда масса людей схлынула, Умэй увидела трупно-синеватые тела цзянши28. На их лбах шелестели бумажные талисманы с таинственными письменами. С невнятным мычанием цзянши бросались на тех, кто не смог протолкнуться сквозь обезумевшую толпу и сбежать. Передвигаясь скачками из-за одеревеневших конечностей, они выпивали из людей ци29. Всего Умэй насчитала семь цзянши и троих людей с выпитым ци, чьи тела были брошены у порога ткацкой лавки. Где-то поблизости должны были быть Сяо Сяо и Чжан Юн, но за них Умэй не волновалась. Ее соученик сможет позаботиться о служанке.
Лязг металла – Умэй обнажила меч. Взмах – и послышался звук разрубаемой плоти. Отсеченная голова откатилась в сторону. Тело цзянши рухнуло под ноги Умэй. Другие твари заметили ее и атаковали. Зеленый всполох мелькнул совсем рядом.
– Уходи! – крикнула Умэй, вспомнив, что он безоружен.
Но она ошиблась. Кайсинь раскрыл веер. Несколько резких отточенных движений, и еще три головы упали на землю, забрызгав темной кровью полы зеленых одежд. С той же грацией, с какой исполнял танец, он резал мертвую зловонную плоть. Веер в его пальцах был послушен, как продолжение руки.
Приказав себе не отвлекаться, Умэй разрубила еще двоих цзянши. Кайсинь бросился в лавку, проверить, остались ли там еще твари. Ледяная одеревеневшая рука оставила алый росчерк на плече Умэй. Зашипев от боли, она перебросила меч в левую руку и отрубила мертвую конечность. Одежда намокла от крови и прилипла к плечу. Рука безвольно повисла вдоль тела. Умэй инстинктивно схватилась за плечо, и все ее тело содрогнулось от боли. Ноги онемели, и она едва не рухнула на колени, но, пошатнувшись, устояла. Поумневшая нежить со всех ног улепетывала. Умэй бросилась следом. Отсеченная голова твари жила своей жизнью. Горя предсмертной ненавистью и напичканная темной энергией, она из последних сил распахнула пасть так широко, что мертвая плоть по краешкам рта надорвалась. Гнилые зубы впились в ногу Умэй. Она вскрикнула и с силой дернула ногой, отбрасывая от себя голову живого трупа. В месте укуса нога оцепенела. Не обращая внимания на боль, Умэй хромала за цзянши, думая лишь о том, что, если она даст ему уйти, пострадают еще люди. Она замерла, увидев, как тварь валится, разрубленная пополам.
Чжан Юн вышел из тени, стирая с клинка кровь. Умэй поспешно сорвала плащ и обмотала им плечи, пряча рану.
– Госпожа! Вы целы! – Сяо Сяо бросилась на Умэй с объятиями, но та неловко увернулась и придержала служанку за плечо.
– Разумеется, цела. Давайте уйдем отсюда. Скоро здесь будут адепты Дворца Мэйхуа. Неловко получится, если они застанут нас здесь.
Чжан Юн хотел что-то сказать, но тут из лавки вышел Кайсинь в женском ханьфу, и все слова застряли у него в горле.
– Там пусто. – сообщил Кайсинь. – Зато я увидел дешевые подделки, которые выдают за шелк, якобы привезенный из столицы. Не знал, что в Юньнани развелось столько жулья!
Заметив недоумение своих друзей, Умэй поспешила представить:
– Младший господин Ли. – коротко бросила она, указав на Кайсиня.
– А? Меня кто-то звал? – отозвался тот.
Чжан Юн кивнул.
– Я узнал господина Ли. – и вслед за Сяо Сяо согнулся в поклоне. Но некоторая растерянность все еще не сходила с их лиц.
– Идемте. – поторопила Умэй.
Втроем они поспешили прочь. Кайсинь наклонился, оторвал один талисман со лба цзянши и, придерживая полы ханьфу, побежал следом. Прямо над их головами просвистели мечи: адепты Дворца Мэйхуа спешили к месту происшествия.
