– Ммм, плов! – Лена почувствовала, как рот наполнился слюной. Самый вкусный плов на свете готовил муж её сестры Светланы, но Махоркин уверял, что лучший плов, который он когда-либо ел, готовит Виктор. Спорить было глупо – Лена никогда не пробовала плов Котова, а Махоркин – плов её зятя, и спорили они, так, больше ради забавы.
– А вы приезжайте, отведаете моё коронное блюдо. Тем более, что я использовал и те специи, что вы мне привезли из Франции. Получилось кавказское блюдо с французским оттенком. Пальчики оближете.
– Ох, я бы с удовольствием, но тут такое дело… в общем, ты можешь мне пробить телефон одного человека.
– Запросто. Только мне надо позвонить кое-куда.
– Хорошо тогда запиши или запомни – Лебедева Серафима Андреевна, проживает в Починках. Как получишь информацию, перезвони мне.
– Ага, дайте мне пятнадцать минут.
Виктор не обманул, и уже через двадцать минут Рязанцева набирала телефон Лебедевой.
– Алло. – Голос в трубке был спокойным и немного вялым, как будто женщина только проснулась.
– Серафима Андреевна?
– Да? А кто это?
Вопрос застал Рязанцеву врасплох. Представившись следователем можно напугать пожилую даму, вызвать панику, да мало ли чего… С другой стороны, как иначе объяснить свой интерес. Так ничего и не решив, Лена начала с главного, а там будь что будет.
– Серафима Андреевна, ваша дочь вчера не явилась на премьеру. В театре негодуют. Вы не знаете, где Вероника может сейчас находиться?
– Как не явилась? – встревожилась женщина. – Что вы такое говорите?
– Серафима Андреевна, когда вы последний раз общались с дочерью?
– В пятницу вечером. Она мне лекарства привезла, чайку попила и уехала в девять часов, хотела выспаться перед премьерой.
– И она вам больше не звонила?
– Нет.
– А вы ей?
– У нас с ней договор, звонит обычно она мне, когда свободна. Ну, я беспокоить и не стала, ждала, что она сегодня сама позвонит, расскажет, как премьера прошла. – Голос женщины дрожал. – А что случилось? Её нет дома?
– Она не отвечает на звонки и дверь не открывает, никто не знает, где её искать.
– О боже! – Услышала Лена громкий всхлип.
– Серафима Андреевна, вам надо приехать в Москву. Я следователь, моя фамилия Рязанцева. Я буду ждать вас на вокзале, у входа в зал ожиданий. У вас есть ключи от квартиры вашей дочери?
– Есть. Да. Она держит у меня запасные на всякий случай. Я сейчас… сейчас приеду.
Она узнала её сразу – встревоженное, но такое же миловидное лицо, как и на фотографии в театре, только… даже не постаревшее, а будто уставшее. Такое же, как яблоки, которые бабушка доставала из подвала в феврале. Жёлтые сочные плоды на вид были слегка сморщенными, но на вкус невероятно сладкими. Лена старалась вспомнить сорт, но детская память избирательна, и название никак не хотело всплывать в голове.
Серафиме Андреевне Лебедевой косметика была не нужна. Она относилась к тому типу женщин, которые не пытаются удержать молодость, и потому потерявшая к ним интерес старость почти не задевает внешность.
«Голден делишес», – вспомнила Лена замысловатое название сорта. За зиму яблоки набирали сладости и на вкус становились медовыми. По утрам бабушка протирала плоды белым вафельным полотенцем, укладывала в плетеную вазу-корзинку и ставила на стол. Кухня наполнялась пряно-карамельным ароматом. Жёлтый цвет до сих пор ассоциировался у Лены с этим запахом.
Высокое здание с выпуклым фасадом внешне выглядело неприступной стеной, но на деле оказалось гостеприимным, уютным домом с чистыми лестничными площадками и кремовыми стенами, увешанными картинами и горшками с извивающимся плющом.
