Такая реакция меня позабавила, и я решила действовать наглее. Подошла вплотную к одному из них, так, что его длинные темные волосы коснулись моих плеч и груди. Провела пальцем по уху, свободному от украшений, спустилась к шее и задержалась, слегка поглаживая пульсирующую жилку.
Шум его крови был отчетливо слышен, но это уже не лишало меня сознания и контроля над телом. Я накрутила прядь его волос на палец и наконец взглянула ему в глаза. В них плескались напряжение, страх и готовность ко всему – взгляд загнанного в угол зверя. Опасный взгляд, ибо в таком состоянии животное способно на что угодно.
Почему-то я ощущала одновременно удовольствие и досаду от этой картины.
– Мне бы поговорить с кем-нибудь… С магистром Дархентени или… с Хроником… – не очень уверенно попросила я, обдавая стражника своим дыханием.
– Господин Хронистраниэль сейчас недоступен, но его доверенное лицо, мадам Ядвиль, сейчас придет, – ответил свободный от моих пут охранник.
Я лишь хмыкнула и отпустила беднягу. Внутри поселилось легкое сожаление.
Мадам Ядвиль появилась столь же тихо и внезапно, как и в прошлый раз исчезла. Про себя я стала называть ее "англичанкой".
– Что Вам угодно, Ваше Величество? – прозвучал приглушенный голос, сопровождаемый почтительным, но чрезмерно низким поклоном.
Ее нарочитое нежелание показывать лицо начинало выводить меня из себя, а бесшумная грация движений вызывала в памяти образы крадущихся ниндзя.
– Мне нужно зеркало в спальню, – не успела я договорить, как мадам Ядвиль выскользнула за дверь.
– Большое! – закричала я, раздражаясь еще больше.
Следующим шагом была попытка дотянуться до гардин в спальне. Но изящные кресла, расставленные в первой комнате, лишь подчеркивали недостижимую высоту потолка, казавшегося не меньше четырех метров. Тяжело вздохнув, я направилась за помощью к своим стражникам.
Однако их скованность и напряженность мешали нормальному общению. Почувствовав себя под прицелом настороженных взглядов суровых темных эльфов, я внезапно осознала, что мне надоела эта игра в добродушную человечку. Хотят бояться – пусть боятся.
Схватив ближайшего, уже знакомого мне эльфа, за длинный, смоляной локон, я решительно потащила его за собой. Первой его реакцией было отчаянное сопротивление, едва не лишившее его части шевелюры. Но, словно опомнившись, он замер, как вкопанный, когда я втащила его в спальню.
Я уже за плечи поставила его напротив окна и оценила его рост. Нет, определенно, здесь не обойтись без приспособлений. Даже ему не достать до карниза.
Стражник стоял по стойке смирно, но предательски посеревшие ногти, судорожно вцепившиеся в древко длинной пики, выдавали его страх.
С тихим стоном, я хлопнула себя ладонью по лицу и хищно усмехнулась, глядя на этого перепуганного трусишку. С трудом разжав его ледяные пальцы, я отобрала у него оружие, отчего глаза эльфа стали размером с блюдца. Пика оказалась не совсем пикой, а скорее алебардой с длинным металлическим навершием, заточенным с четырех сторон. Перспектива пораниться об эту смертоносную красоту меня не прельщала, поэтому, крепко ухватив древко снизу, я принялась орудовать им, стараясь плотно задрапировать окно гардинами.
К счастью, шторы оказались достаточно плотными, и комната быстро погрузилась в мерцающий полумрак. Надо отдать должное остроте оружия – шторы в верхней части немного изодрались в процессе этих манипуляций.
