В таком положении он сидел довольно долго, шаря взглядом за окнами, пока шея не затекла. Лазовский изменил положение. Присмотрелся и понял: сквозь узкую щель в полу следят за ним, не моргая, масляные глаза.
«Господи Исусе!.. – вздрогнул Лазовский. – Сколько же этому продолжаться!..»
«Зло и желание с ним бороться… – вновь попало на ум. – Подлость где-то рядом…»
«Не желай никому добра, иначе самому не достанется!» – нашептывал кто-то рядом.
– Мама! – Лазовский снова увидел ее, подскочил и обнял. – Мама! Это ты, мама! – Он задыхался от слез. – Я тебя не узнал. Я твой сын! Прости меня, мама! Не уходи!
Он громко заплакал и сразу проснулся – переполненный страхом, печалью, с онемевшей левой рукой. И принялся энергично работать пальцами, приводя руку в чувство.
Сон. Все-таки сон. За какие-то секунды облетел Лазовский полмира, чтобы вновь оказаться на кушетке второго поста.
Он повернулся на другой бок. В районе левого бицепса, в самой мякоти сильно ломило. Он с трудом привел руку в чувство и посмотрел на часы: прошел всего час.
… А в пять утра Лазовский снова вернулся на пост, сменил охранника, обежал вокруг складов, поднялся в вагончик и присел. Бицепс левой руки по-прежнему ломило. Он снял с себя куртку, затем рубаху и, оставшись в одной футболке, увидел на предплечье чугунные следы человеческих пальцев. Пальцы другой руки полностью совпали с кровоподтеком. Выходит, во сне ухватил за руку и сжал.
Оставалось еще целых два часа до окончания смены, и тут оживился сотовый телефон. Звонил Снопков. Лазовский накануне пытался ему доказать, что не следует им создавать детективное агентство, поскольку данная услуга вряд ли окажется востребованной. Однако Снопков в той же манере, нудливо, стал доказывать, что вдвоем им будет легче – надо лишь получить в полиции лицензию на детективную деятельность.
– Почему только это? – перебил Лазовский. – Почему еще не на охранную деятельность?
– Ну, в принципе, и это тоже, – согласился Снопков.
– А еще на оказание юридических услуг, – прибавил Георгий. – Без этого я не согласен. Без этого вся работа теряет смысл.
Однако на этот раз Снопков вел разговор о деньгах, которых было у него негусто.
– Потом, – отмахнулся Лазовский и отключил трубку.
Однако не успел он убрать телефон, как тот вновь запел. Говорил Непрокин.
– Ты остался мне должен, – ворчал он. – За испорченный монитор. А так же за чайник, который спалил.
– Ух ты, как тебя разнесло! – удивился Георгий. – А за прошлогодний снег я тебе ничего не должен? Ты говори, не стесняйся. За туалетную бумагу…
– Ты меня плохо знаешь, зараза! – перешел тот на крик.
Георгий рассмеялся:
– Подписал обходной – до свидания.
– Я не прощу тебе. Ты за всё заплатишь!
– Хорошо, я приду, и мы поговорим.
В это же утро, сменившись в дежурства, Георгий приехал к Непрокину и тут окончательно с ним разругался.
– Я не встречал таких идиотов, начиная с родной Дубровки, – сказал он под конец.
У Непрокина дрожали челюсти.
– Вон из моего кабинета! – кричал тот гортанно.
– И кабинет у тебя не твой, а государственный… Заплыл салом и сидишь тут, как боров…
