Егерь усилием воли сделал серьезное лицо и сел на стул.
– Давай по порядку. Хозяйство ты развалил, за хатой не смотришь, тянешь хозяйский мед да сливки. Родня евсеева хоть тебе привет и передает, но надежды на тебя никакой.
– Какая родня? – Домовой начал выходить из оцепенения.
– Евсеева. Они сейчас в Черных Скалах, дома лишились.
Домовой опустил голову и тяжело не то вздохнул, не то всхлипнул.
– Рассказывай, как жить дальше собираешься? – Леха сидел и смотрел на домового в упор.
– Жил, никому не мешал… в этот двор никто идти не хотел, все гребовали… а я пошел.
– Не ной. Ты домовой, и дело свое должен делать. А не мед жрать, да бороду завивать.
– Так я это… кикимора зашла в гости, да посмеялась. – Домовой встал на ноги. – Ты, говорит, больно неказист, с тобой тоска. Вот я и подглядел, когда городские постояльцы приезжали.
Леха с досады крякнул. Домовой был не только ленив, но и придурковат. Но оно и понятно – крепкий хозяин на проходном месте жить не станет.
Анчутка, посмотрев на домового, всплеснул лапками.
– Снаряди пень в красный день, так и он хорош. И как кикимора, небось засохла с тоски, как твою бороду увидала?
Домовой сгорбился и совсем загоревал, – не, еще пуще насмехалась. Ты, говорит, был просто дурак, а теперь крашеный. А у меня может депрессия на почве неразделенной любви.
– Это мы лечим, – Леха решил не рассусоливать. – И пропишу я тебе лечебное голодание, это раз. И физические упражнения, это два. Поэтому есть будет только то, чем хозяин угостит, и сегодня за ночь все углы в доме обойдешь, за порядком поглядишь. А завтра с утра тебе дорога – в Черные Скалы. Евсееву родню проведаешь. Но перед тем – в порядок себя приведи, бороду хоть отмой. Остальное – как вернешься.
Анчутка выслушал наставления егеря и, повернувшись к Лехе, спросил разочарованно, – может, для начала через соломинку?
– Соломинка подождет. – И, повернувшись в домовому, поинтересовался, – возражения, замечания, вопросы по существу будут?
– Нет, господин егерь, не будут, – домовой заторопился в угол.
– Стоять!!! – Анчутка снова схватил его за шкирку. – Повторить наставление, порядок действий и сроки исполнения!
Домовой покорно повторил. При этом Леха отметил, что руками он уже принялся распутывать косичку. Ну да ладно, с чего-то надо было начинать.
После ухода домового Леха с интересом посмотрел на анчутку.
– Откуда, милый друг, у тебя такие познания в проведении допросов? Включая терминологию?
Анчутка хихикнул, – как, нормально я его прессанул?
– Да не то слово. Я сам чуть не раскололся.
– Да в пещере, пока каторжане соль не насыпали, я поглядывал. И там главарь однажды учинил допрос. Дивесранта искал.
– Может диверсанта?
– Не, дивесранта. Кто-то по нужде в угол сходил, а он вляпался.
Путь по Свиному тракту утомлял ведьмака тем больше, чем ближе подходили Черные Скалы. Если от границы провинций тракт был вымощен камнем и шириной позволял разъехаться двум подводам, то постепенно камень менялся на мелкий щебень, а где-то и откровенно утоптанную землю, и дорога становилась все уже. Тем более, рана в боку хоть и затянулась, но к полудню начала побаливать, и дальнейшая тряска могла привести либо к тому, что она вновь откроется, либо к внутреннему кровоизлиянию, что еще хуже. Поэтому, завидев впереди деревеньку, Триза решил искать постоя.
Как в любой придорожной деревне, постоялый двор выходил крыльцом прямо к дороге. И захочешь – не проедешь мимо. Триза не стал привязывать поводья к коновязи, а отпустил лошадь пощипать траву, сам же пошел внутрь.
