– Пошли, красавец, баня вон топится, только ты на улице постой.
Анчутка закивал, – да, Леха, я лучше на улице. Овинник вон, и то в пятак лез, а у банника злобы – от семи собак на распутье отгрызется.
Испросив у Сидора полотенце, Леха зашел в баню. Анчутка, как и решили, пошел бродить неподалеку.
Предбанник встретил умопомрачительным запахом горячего дерева и березового веника. Леха не стал томиться и, сложив вещи на лавку, пошел в парную. Посидел, и когда по коже побежали мурашки, вышел немного поостыть. Суета в бане до добра не доводит, и в первый заход лучше не спешить с паром, а тем более с веником.
Пока Леха остывал, в печке что-то треснуло и в зольник ссыпались густые искры. Через минуту – снова затрещало. Леха надел очки, однако в предбаннике ничего не рассмотрел. Пришлось шарить по карманам куртки.
Достав краюху припасенного хлеба с солью, Леха аккуратно положил ее на лавку и негромко сказал: – угостись, хозяин.
В печке снова что-то треснуло и Леха услышал, как в парной упал из каменки камень. Дело было дрянь. Камень может пожечь пол, и следовало его убрать. Но банник, если сердится, может и в парной запереть да запарить до смерти. Или шкуру содрать тяжелым паром.
Леха подумал, решил пока в парную не идти и снова обратился к печке: – хозяин, третий пар твой, я порядок знаю. Покажись, поговорить надо.
В печке снова треснуло, и на лавке возник худой старичок с длинной седой бородой, с ног до головы покрытый банными березовыми листочками. Вид у него был крайне недоброжелательный.
Покосившись на краюху хлеба, банник повернулся к егерю.
– От приблуды угощения не требуется, хозяйским сыт. – И Леху обдало жестким, почти твердым паром. – Твоя нечисть возле бани околачивается?
Леха понял, что с банником придется очень вдумчиво подбирать слова. Норов у него и вправду был жесткий.
– Нечисть не своей волей пришла, и порядок знает. И уважает.
– Ты что, пришел в чужую клеть про свои порядки петь?
Леха примолк. Разговор явно не клеился. Он встал и направился в парную.
– Камень с каменки упал, пойду на место положу. Иль оставить, где лежит?
Банник промолчал. Леха зашел в парную, прихватив полотенце, и быстрым движением закинул камень на каменку. Приглядевшись, нашел его место и поправил.
Вернувшись в предбанник, он застал старичка на прежнем месте.
– Разговор хотел? Говори.
– Домовой в хате в дурь попер, от хозяйства отлынивал. Мы ему чуток мозги поправили, и он сейчас пошел к Черным Скалам, до родни. Не будет его пару дней. Овинник согласился со двора двери постеречь, а сенцы без пригляду остались.
Леха замолчал. Банник в упор смотрел на егеря.
– Ты кто таков, чтобы домовому мозги поправлять?
– Егерь Семаргла. Потому и анчутка со мной – по своим делам поглядывает.
Банник задумался. Помолчав, бережно взял краюху хлеба и кивнул в сторону парной.
– Иди, парься.
***
Попарился Леха на удивление спокойно. В печи больше не трещало, камни тоже лежали на своих местах. Да и пар шел от каменки легкий, грел, но не жег. И веники не драли кожу.
Попарившись и помывшись, Леха завернулся в полотенце и сел поостыть да подождать банника. Явился то на удивление скоро.
– За сенцами посмотрю. За угощение благодарствуй.
И исчез.
Леха оделся и вышел из бани. Анчутка сидел на крылечке, подперев мордочку ладонью, и внимательно разглядывал, как курица разгребает пыль в поисках чего–нибудь интересного с гастрономической точки зрения.
