Инна растерялась от всего услышанного, от такого неожиданного выплеска горя и отчаяния. Она попыталась утешить её, но Маша не слышала, она была глубоко в себе. Вдруг она сказала:
– Инна, только тебе говорю: я проклинаю его с его спальней, со всем их домом. На что я позарилась? Чему дура радовалась!
Маша ушла так же быстро и неожиданно, как и пришла. Видно, боялась любезных родственников. Инна стояла ошеломлённая. Это потрясение от всего услышанного долго ещё будет бередить её душу, пожалуй всю жизнь.
Через месяц Маши не стало. Печальная весть прошелестела по садовому товариществу, как ветер – жёлтой увядающей листвой.
А ещё через месяц, в конце октября, свёкор один поехал навестить дачу, разжёг печку, включил отопительные приборы, а сам выпил маленько (он что-то стал грустить) и пошёл по посёлку новости собирать. Пока ходил, в доме случился пожар – то ли от трубы проржавевшей, то ли от замкнувшей электропроводки. Говорили, что дом загорелся сверху и очень быстро потом вспыхнул весь. Обезумевший от происшедшего свёкор успел вбежать в горящий дом и схватить пиджак с документами. Сам сильно обгорел.
Весной старший Медведев подошёл к забору и стал рассказывать подробности случившегося с ним осенью несчастья. Он сильно постарел и, судя по всему, стал хорошо прикладываться к бутылке. Инна вполуха слушала причитания старика, ей было жаль Марию с её несостоявшимся мещанским счастьем. Тот всё говорил, говорил, показывая обгоревшие в шрамах руки и тряся обожжённой головой с остатками седых волос. А она молча смотрела на пепелище и думала: «Я-то знаю, кто вам дом с новой спальней сжёг…».
* * *
А в память о Маше у Инны остался изумительный рецепт засолки огурцов. Маша написала его Инне в своё последнее лето. Этот рецепт перешёл к ней от бабушки. Инна приколола к стене на дачной кухне тот самый листок, что принесла тогда Маша, когда узнала, что у Инны не получаются солёные огурцы. Так он и висит уже столько лет. Огурцы-то действительно получаются отменные.
Вымыть тщательно трёхлитровую банку. На дно банки кладём хорошо вымытые лист хрена, три листа чёрной смородины, три листа вишни, три стебля укропа с зонтиками. Головку чеснока разобрать на дольки, порезать все дольки – и в банку. Шкурку можно не снимать с чеснока. Туда же закладываем тщательно вымытые, без повреждений и гнили, свежие, крепкие огурцы. Засыпаем в банку три столовых ложки с горкой крупной соли. Банку взбалтываем, чтобы соль равномерно распределилась в воде, и ставим банку на три-четыре дня под стол на брожение, прикрыв сверху бумагой или неплотной крышкой. Через 3–4 дня снимаем сверху банки пену, надеваем крышку с дырками и сливаем рассол в эмалированную кастрюлю. Кипятим, заливаем этот кипяток в банку с огурцами и закручиваем жестяной крышкой. Если банка не полностью наполнилась рассолом – доливаем банку доверху простым кипятком. Остывшую банку убрать обязательно в холод.
Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. Хорошо сказано, правда?
Главное, что в самую суть. Умный человек придумал. Или по крайней мере жизнь проживший. Перебрал в голове прожитые годы, как ящик старых писем, да и понял, куда все реки текут. А куда? В море. В море любви. Вся неприкаянная любовь там собрана. Целое море любви. Реки любви наполняются, переполняются, разливаются, а потом устремляются и исчезают в том самом море любви.
