– Лучше надень нормально мундир и застегни его, – бросает в ответ Ричи, – ты выделяешься.
– Так точно, – передразниваю его я.
«Видимо, роль Ричи в перевороте гораздо значимее, чем я предполагала» – думаю я, застёгивая все пуговицы.
Мы подходим к зданию раньше времени, но внутри уже кипела жизнь. Несмотря на то, что лейтенанты и капитаны жили отдельно от майоров и даже сержантов, здесь присутствовали чуть ли ни все офицеры. Собрания проводились в определённые часы, но жизнь в этом огромном доме бурлила весь день. Сновали сержанты, бегая по поручениям, стараясь не попадаться под ноги капитанам и не злить их своим присутствием.
– Пойдём на второй этаж.
Ричи тянется, чтобы взять меня за руку, но я завожу руки за спину:
– Я знаю, где лестница, – тихо говорю я.
Ричи хмурится, убирает руки в карманы, и ускоряет шаг, взбегая по ступеням.
Неужели он не понимает, насколько такое поведение провокационно на глазах у всех? Держать меня за руку, словно мы – пара! Он – мой подчиненный, пусть даже моё капитанство простая формальность.
Медленно поднимаясь за ним следом, я раздумываю о том, что и его постоянное присутствие возле меня, тоже смотрится слишком вызывающе. Утром нас видел отряд из пятнадцатого, и слухи распространились невероятно быстро, так, что Мэдисон была в курсе этого. Я лишь сейчас осознаю, как это выглядело со стороны: мы возвращались неизвестно откуда на рассвете, я была одета в его куртку, и он постоянно прижимал меня к себе.
«Вот чёрт!»
Если об этом знает отряд «Дельта», значит, и до Виктора дойдут эти слухи. А может быть, он уже узнал. Я замедляю шаг.
«Впрочем, какая разница, если у него роман, который он не скрывает, даже присутствуя в зале собраний».
– Ты идёшь? – зовёт меня с верхней площадки Ричи.
Я расстёгиваю верхние пуговицы мундира.
Идя вслед за Ричи по пустому коридору, я с разочарованием признавала, что испытывала ревность, несмотря на всё, что произошло. Мундир ужасно давит на меня, и я принимаюсь яростно расстёгивать пуговицы, чуть не выдёргивая их.
Ричи, как и подполковник, днём ранее, идёт на небольшую галерею. Распахнув дверь, он пропускает меня вперёд. Швырнув мундир, на стоящую возле входа скамью, я сажусь рядом, заняв оставшееся свободное место, и Ричи отходит к перилам. Оперевшись плечом на колонну, он отворачивается от меня.
– Вот ты где, – знакомый голос, заставляет всё внутри перевернуться, – мне сказали, что видели тебя на втором этаже.
Виктор прошёл вперёд, к перилам.
– Хорошо, что ты раньше пришёл. Нас подполковник позвал, нужно будет поговорить с ним перед собранием.
Ричи кивает, и разворачивается, чтобы уйти. Виктор, не заметивший меня до этого, увидев меня, меняется в лице, и опускает взгляд. Они оба уходят, а я лишь укрепляюсь в своём предположении, что моё назначение было сделано для отвода глаз.
Интересно, что такое они обсуждают с подполковником, что должно быть скрыто от остальных?
Откинувшись на спинку скамьи, я вытягиваю ноги, раздумывая, не уйти ли мне к Армину. Может и не заметят моего отсутствия? Вздохнув, я всё же остаюсь на прежнем месте: это моего присутствия можно не заметить, а вот отсутствие подполковник точно не упустит из виду. Глупо убегать, к тому же так можно навлечь неприятности не только на себя, но и на Армина.
Я ухожу с галереи, когда до собрания остаётся пара минут. На ходу застёгиваю все пуговицы мундира, до самого воротника. Возле входа в зал толпились лейтенанты, громко хохоча. Проталкиваясь межу ними, я наступала кому-то на ноги, и задевала плечом, совершенно не обращая на это внимания. Но никто не обронил и слова возмущения, видя мой мундир.
