Паук остановился перед дверью, и я увидел, что за ним кто-то стоит. Мужчина. Не из нашей группы. Я никогда его не видел, но он выглядел… обычным. Это, наверное, и пугало больше всего. Он не должен был быть здесь. Он не принадлежал этому месту. Но он стоял там, дрожа, как лист, с лицом, перекошенным от ужаса.
Паук смотрел на него. Нет, не просто смотрел. Он изучал его, как учёный изучает насекомое под микроскопом. А потом он двинулся. Резко, быстро, слишком быстро для своего размера. Его человеческие руки схватили мужчину за плечи, подняли его в воздух, как куклу, и прижали к стене.
Мужчина закричал. Это был крик, который я никогда не забуду. Крик, полный боли, ужаса и осознания того, что смерть неизбежна.
Паук наклонил голову, и я увидел, как из его рта высунулось что-то похожее на язык. Длинный, тонкий, покрытый мелкими зубами. Он медленно подтянулся к голове мужчины, и я понял, что сейчас произойдёт.
Он вонзил этот язык прямо в лицо мужчины. В его глаза, в его рот, в его череп. Я слышал хруст костей, видел, как кровь хлынула изо всех отверстий, как тело мужчины дёргалось, а потом обмякло. Паук вытянул язык, и вместе с ним из головы мужчины потянулось что-то белое, блестящее. Его мозг. Он был ещё жив, пока это происходило. Я видел, как его глаза продолжали дрожать, как его руки пытались слабо сопротивляться, но паук держал его крепко.
Всё это длилось всего несколько секунд. А потом паук бросил тело на пол, как пустую оболочку, и повернул голову в нашу сторону.
Я не помню, как мы побежали. Я только помню, как держал девочку за руку, как слышал её тяжёлое дыхание, как чувствовал, что паук идёт за нами. Его шаги были медленными, но настойчивыми. Он не торопился. Он знал, что мы далеко не уйдём.
Это воспоминание преследует меня до сих пор.
«Безмолвие – это не отсутствие слов. Это когда даже мысль глохнет»
Глава 1.
Мерцание.
Мы шли в кино.
Это звучит глупо, да? Апокалипсис – и всё начинается с кинотеатра. Но именно туда мы направлялись: я и двое других. Я не знал их имён. Но почему-то знал их. Мы чувствовали друг друга как старые напарники, те, что уже прошли через что-то раньше. Я знал, кто как дышит в тревоге, кто как бежит, кто первым сорвётся, если запахнет бедой. Может, я знал их с рождения. Может, встретил только вчера. Вернее, тело моё знало, как шагать рядом с ними, как реагировать на их голоса. Один был высокий, худой, с вечным выражением скуки. Второй – коренастый, тяжёлый, всегда смотрел по сторонам, будто ждал выстрела.
Воздух в фойе был затхлым, пахло попкорном, пылью и чужими страхами. Я чувствовал, как пот собирается под воротником, как натёрло палец на ноге, но не мог понять, откуда это ощущение – слишком реальное, как будто я живу здесь давно, а не пришёл случайно.
Когда выключили свет – мир умер.
Один щелчок – и всё. Люди сначала замерли, потом заорали. Свет исчез, и с ним ушло всё, что казалось нормальным. Кто-то уронил стакан, пластик грохнулся и разбился с нелепой звонкостью. Женщина закричала – хрипло, с надрывом, будто ей в глотку вбили железо.
– Что за хрень?! – это голос коренастого. Я забыл его имя.
– Спокойно… спокойно, просто авария, – сказал я, но сам уже знал: это не просто. Это началось.
Мы вышли из зала. В коридоре было темно, красные аварийные лампы моргали, будто в бреду. Торговый центр стал лабиринтом – пустым, гулким. Витрины отражали наши тени, и казалось, будто кто-то идёт за нами след в след.
