– Нет.
– Надеюсь, ты оставила ему записку? Вдруг он вернётся, а тебя нет. Поедет искать, и разминётесь. И так по кругу.
– Нет. Я ещё и глупая, – Нелла закрыла глаза и прислонилась лбом к решётке.
– Нет, не глупая. У тебя возникла нестандартная ситуация, и…
– Не надо меня успокаивать. У меня было достаточно времени, чтобы её оценить и обдумать действия.
– М-да, – вздохнул Фьюминт, не зная, что и добавить, – Может, тебе лучше вернуться домой? Ну, после того как на Бьёрине осмотришься. Повернуть назад прямо сейчас не получится.
– Думаешь, от меня будет мало толку? – Нелла смахнула слезу.
– В чём? В поисках? Это вроде бы твоя проблема, не его.
– Я подумала, что ему может понадобиться помощь…
– И рядом не окажется никого, кто мог бы её оказать?
– Наверно, глупо так думать. Это только мои страхи.
– Поехала, значит так надо, – резко прекратил её рассуждения рулевой, и тихо добавил, – А теперь тебе нужно успокоиться, а-то ведь и мне попадёт.
– Тебе-то за что? – пассажирке стало полегче.
– Расстроил, не смог успокоить.
– Я скажу, что ты не виноват.
– Думаешь, поверят?
– Почему нет?
– Они решат, что ты защищаешь меня. Они же видят, что ты добрая. Ну, да это ладно… Эх, надо мне вздремнуть, – рулевой, утомлённый беседой, прилёг на диван. Пассажирка присела на противоположный: «Ты же не хотел спать».
– Не хотел, но как сказали, что в ночную, так организм сам на сон настроился, – Фьюминт лёг поудобней и закрыл глаза. В каюте стало тихо. Нелле, привыкшей к тишине и молчанию, почему-то вдруг стало грустно. Вскоре в каюту зашёл Клер: «Фьюминт, иди-ка к штурвалу, хватит лежать. Подмени Шенефельда».
– Ты же сам меня спать заставил, – рулевой приподнялся.
– Это было во время обеда. И Антонелла бы освежилась. Чего ей целый день взаперти сидеть?
Фьюминт встал, надел шапку и пошёл к двери: «Умеешь ты под благовидным предлогом выгонять». Девица накинула плащ и последовала за ним. Оказавшись на палубе, рулевой подошёл к площадке со штурвалом, положил руки на перила и обратился к Шенефельду: «А Клер нас выгнал».
– А что же он вас выгнал? – отозвался тот.
– Обед мол закончился, и тебя приписал.
– А, ну да. Я-то, как обычно про обед и забыл, – негоже, конечно, чтобы капитан о чём-то забывал. С другой стороны, значит в работу с головой ушёл.
– Давай, иди сюда, – Шен хотел спуститься, но Фьюминт, ещё не всё сказав ему, не спешил занимать его место.
– И Клер говорит, что у меня сегодня – ночная вахта.
– Да, – подтвердил Шенефельд.
– Он говорит, что мне во время вахты за Антонеллой присматривать не надо будет? А днём? Кто этим займётся, если я перед ночной спать лягу?
– Я сам, – тихо вздохнув, ответил Шен. Прежде, чем он успел сделать шаг, Фьюминт выдал ему очередную фразу: «А Антонелла хотела попросить тебя о чём-то». Та не ожидала такого, зато капитан всё понял и укорил рулевого: «Фьюминт, не надо ничего переваливать на Антонеллу».
– Эх, – рулевой убрал руки с перил. Он был готов принять управление. Как только Шенефельд спустился с площадки, Фьюминт поднялся и встал у штурвала. Подождав, когда капитан зайдёт в общую каюту, рулевой позвал пассажирку: «Иди сюда».
– Я посижу на лестнице, – отказалась та, не желая привлекать к себе внимания. Нелла желала, как можно скорее, попасть на Бьёрин. Она беспокоилась, что Кин, если он там, может вот-вот куда-нибудь уехать.
Было ли это простое беспокойство или разумное предположение, но Кин действительно находился уже не на Бьёрине. Он лёгкой рысцой ехал на своём коне по затихшим улицам Ардэнеса. На дорогу падали мелкие хлопья снега и тут же таяли. Наездник направлялся к знакомому ему дому, но отчего-то в его мысли вкрались сомнения, что он встретит там того, с кем хочет увидеться. Кин знал, что Нелле некуда ехать. Он помнил, как она сказала, что будет ждать его, но он задержался, и за это время вполне могло измениться что-нибудь.
