У Антонии и кроме сердечных дел проблем набралось немало. До родителей какой-то доброжелатель донёс слухи, которые распускал этот наглец Жан. Отец отреагировал ровно — мягко укорил и попросил быть аккуратнее, расспрашивал о прошедшем приёме и обещал прислать «на особый случай» несколько бутылок разного сорта вина, явно пытаясь подбодрить дочь.
Мать же написала гневное письмо на семи страницах о недопустимости подобного поведения. Не дочитав и половины, Антония раздраженно бросила бумагу в огонь. Можно подумать, мать в молодости не совершала ошибок! И нет, она не собирается возвращать Олафа на плаху! Он ей и самой нравится. Как управляющий, конечно.
На работе тоже всё скрипело, как несмазанные шестерёнки. Шаттон на Антонию смотрел волком из-за её первого дела — оказалось, семья, в которой жена проиграла фамильные украшения мужа, была ему знакома. И слухи про клятвенника ему претили, а может, и то, что Антония не скрывала, что с Жаном у них были некие отношения. Да и вообще новая коллега из столицы вела себя непозволительно вольно и свободно для девушки её возраста и положения.
Вик поссорился с рыженькой Калли из-за того, что не взял её на приём к Антонии. Сама Читающая пыталась ей сказать, что с радостью выслала бы для неё отдельное приглашение, но посчитала, что Вик сам догадается её пригласить. Калли никого не слушала и дулась на всех, даже на Лендера.
Артефактор, как всегда на работе, был молчалив и сосредоточен. И даже наработки, которые должны были заставить ворота в поместье Антонии открываться самостоятельно, его не радовали. Он умудрился поругаться с коллегами по этажу — с тем самым отделом, который когда-то рассматривал волчок в другом конце коридора.
Оказалось, это патентное бюро, и они отказались выдать сертификат на разработку Лендера. Артефактор настаивал, что-то им доказывал, тряс расчётами, и в итоге едва не дошло до драки. Босс тогда строго всех отчитал — не хватало ещё опозорить отдел!
А ещё обнаружилась одна из пропавших девушек. Её нашёл муж, которого какого-то хромого робота понесло в дальний конец огорода. То ли ягоды он решил там собрать, то ли расчистить место для сарая. Он сам признался, что та часть двора была давно запущена и только по какой-то случайности он оказался возле тех кустов.
На тело Антония не стала смотреть и сразу направилась в дом, допрашивать мужа и по совместительству главного подозреваемого. Средней комплекции мужчина с редкими волосами и погасшим взглядом сидел на краю табурета на кухне и отвечал Вику невпопад.
— Всем хорошего дня, — поздоровалась Антония, и только потом сообразила, что её слова прозвучали усмешкой. Подозреваемый поднял на неё взгляд — будто ведро с мутной водой ей на голову опрокинул — и снова уставился в пол, напоровшись на ответный колючий взгляд.
— И тебе того же, — буркнул Вик, явно пропустив слова Антонии мимо ушей. Он выглядел уставшим, но она видела, что следователь доволен какой-то недавно проделанной работой.
— А ты почему здесь? — поинтересовалась Антония у коллеги. — Я думала, ты на дежурстве ночью был и уехал отсыпаться.
— Ну вот с дежурства сюда и приехал. Как только закончим, сразу домой. Кстати, может, ты допрос завершишь? Хочу ещё на место преступления посмотреть, пока Шаттон и городские стражи там всё не затоптали, — взглянув на карманные часы, попросил Вик.
— Как знаешь, — пожала плечами Антония.
