Анжелика слушала его, не вполне понимая смысл столь поразительного сообщения.
Склонившись над Амбруазиной и подложив руку ей под голову, она попыталась приподнять ее, чтобы напоить. И вновь едва уловимый чарующий аромат, исходящий от густых черных волос герцогини, вызвал в ней странную тревогу. Словно это было предупреждение.
«Что бы мог означать этот запах?» – задумалась она.
И тут же заметила, что глаза герцогини де Модрибур открыты и пристально смотрят на нее. Анжелика поняла, что больная пришла в себя, и улыбнулась ей.
– Выпейте. – Она поднесла плошку к губам герцогини. – Ну, пейте же, вам полегчает.
Госпожа де Модрибур с трудом приподнялась. После перенесенного припадка она выглядела совершенно разбитой. Обессиленная, она пила маленькими глотками, и Анжелике пришлось несколько раз подбодрить ее, чтобы больная смогла допить все. Потом Амбруазина закрыла глаза и снова откинулась на подушки. Но ей было лучше.
– Жар спадает! – объявила Анжелика, приложив руку ко лбу герцогини и почувствовав, что он уже не такой горячий. – Теперь можете не беспокоиться.
Она пошла вымыть руки и собрать свои снадобья. Спутницы госпожи де Модрибур взволнованно обступили ее.
– О сударыня, не покидайте нас, – умоляли они, – останьтесь здесь нынче ночью, чтобы понаблюдать за ней. Мы так беспокоимся за госпожу.
– Да нет, я же вам сказала, вы понапрасну тревожитесь.
Чрезмерная обеспокоенность всех этих женщин за свою попечительницу начинала надоедать Анжелике.
– Уверяю вас, она будет спать. И вы тоже отдохните, – посоветовала она. – Адемар, собирай свои ведра и откланивайся. Пойдем, проводишь нас до порта с фонарем.
Почему все эти люди, точно лианы, цепляются за них с Жоффреем, словно хотят парализовать? Наваждение какое-то.
Анжелика подошла к мужу. Он не спускал пристального взгляда с распростертого на кровати тела герцогини де Модрибур. Среди разметавшихся по кружевным подушкам роскошных черных волос герцогини, чересчур тяжелых и обильных, ее спящее лицо словно бы уменьшилось и казалось совсем детским.
Анжелика вполголоса спросила:
– Вы идете?
Но Жоффрей де Пейрак, казалось, не слышал ее. Мысли Анжелики путались, у нее начиналась мигрень. Больше всего на свете ей сейчас хотелось уйти отсюда, бежать вместе с мужем. Это была острая потребность, в которой желание оказаться в его объятиях играло не самую значительную роль. То была насущная необходимость, вопрос жизни и смерти. Ей ни в коем случае нельзя было снова потерять его в этот вечер, иначе…
Анжелика ощущала, что нервы ее напряжены до предела.
– Сударыня, останьтесь, – не унимались женщины.
– А вдруг она умрет! – трагическим голосом воскликнула Дельфина дю Розуа.
– Да нет же!
Дамы плотным кольцом обступили ее.
– Останьтесь! Останьтесь! – заклинали они. – Сжальтесь, милостивая госпожа!
Их глаза выражали непритворный страх. Анжелику осенило: «Да они безумны!» Ища поддержки, она инстинктивно ухватилась за руку мужа.
Он как будто пришел в себя, взглянул на нее, увидел бледное напряженное лицо и у всех на глазах обнял Анжелику за талию.
– Сударыни, будем благоразумны, – произнес он. – Госпожа де Пейрак тоже нуждается в отдыхе, и я увожу ее, нравится вам это или нет! Если же вас посетят какие-то опасения относительно вашей покровительницы, пошлите за доктором Парри. Он плохого не посоветует.
С этими словами, иронии которых дамы не могли оценить, граф де Пейрак чрезвычайно галантно простился с ними и вышел, увлекая за собой Анжелику.
