– Я вот, что хотела сказать, Григорий. Вы молодчина. Честное слово, умница. Здорово выступили. Расшевелили наше болото, а то ведь все приходят на собрание не поговорить, не обсудить, а только для галочки. Я рада, что в нашем коллективе будет работать такой смелый товарищ.
– Ну, зачем же так официально, товарищ. – Улыбнулся Яблонский. – Можно просто
Григорий, или еще проще Гоша.
– Ну, что ж, – засмеялась девушка, можно и просто Гоша. – Только вы уж меня тоже называйте просто Тата.
– Какое прекрасное имя Тата. Поэтическое и очень музыкальное.
– Ну, так уж и музыкальное. – Девушка взяла в руки элегантную сумочку. – Вы не торопитесь – нет? Тогда давайте немного пройдемся и поговорим о жизни нашей комсомольской организации.
Яблонский хотел, было предложить другую тему разговора, но девушка была настроена явно на деловой лад, поэтому он решил:
«Пусть будем, как она хочет. Начнем о жизни комсомола, а там глядишь выйдем и личные проблемы»
.Вы не против?
– Разумеется, нет.
– В таком случае вперед. Девушка указала на дверь.
Молодые люди вышли в вестибюль. Спустились на первый этаж и, предъявив свои удостоверения дежурному вахтеру, вышли на улицу.
Верхушки деревьев были окрашены в теплые золотистые тона, а у их подножья лежали фиолетовые тени.
День близился к концу.
– Вам, в какую сторону. – Подставляя девушке свой локоть, поинтересовался
Яблонский.
– В сторону солнца. – Ответила девушка.
– Ну, солнца так солнца.
И они неспешно пошли по широкому проспекту.
– …Вы абсолютно правы, Григорий, утверждая сегодня о затхлости и без интересности нашей комсомольской жизни. Я согласна, ее нужно оживить, но каким образом? Сверху нам спускают скучнейшие резолюции и требуют их выполнения. Личная инициатива не поощряется. Наше мнение игнорируется. Секретарь комячейки – скучнейшая личность плюс оголтелый карьерист!…
– Значит нужно бороться и с секретарем, и с резолюциями и с теми, кто их спускает!
– Бороться с верхами? Ну, это уж, пожалуй, слишком…
– Я же не предлагаю их свергать. – Яблонский сверкнул обаятельной улыбкой. – Я предлагаю только реформировать отношения между верхами и низами. И в этом ничего страшного нет. Напротив – этого требует время.
– Так уж и время?
– Да, да, да. Вы оглянитесь вокруг. Того нет. Этого нет. Это нельзя. Это не разрешено. И было бы, что-то действительно важное, стоящее, а то ведь нет чего? Да элементарных ботинок. В космос, что день запускаем ракеты, а колбасы в магазине нет.
Тата неодобрительно хмыкнула:
– Колбаса – это как-то мелко.
– Это не мелко, а необходимо. Впрочем, Бог с ней с колбасой. Возьмем книги, кино,
театр…
Ведь то, что нам можно читать, смотреть, да и о чем думать, решают за нас. То есть, как вы выразились, спускают сверху. Разве это нормально?
Ненормально! Жизнь требует перемен! И они наступят. И очень скоро. Вот увидите! Яблонский говорил смело, горячо, зажигательно.
– Все, это очень интересно и мне не хотелось бы прерывать это разговор. Может, продолжим его за чашкой чая? Поскольку я уже пришла. Вот мой дом.
Девушка указала на высотное здание.
– Как ваш?! – Изумился Яблонский. – Это же министерский дом.
– Да, мой папа замминистра строительства. Ну, что пошли гонять чаи? Яблонский подумав, ответил:
– Да как-то неудобно.
– Что испугались? Ну, вот, а в речах своих вы такой смелый, решительный, категоричный…
– Да, не я не испугался… просто… чай… в первый день знакомства…
