– Лёша, сколько можно меня мучить? – звучит вопрос, ответа на который я неспособен дать. – Думаешь, моё сердце состоит из силикона, оно не способно любить, гореть и страдать!
Ангелина проводит пальчиками по моей щеке и словно щенок, заглядывает в глаза своего хозяина, в поисках нежности и ласки. Но как можно получить любовь от человека, сердце которого окаменело. Я и раньше то не был способен на сильные чувства и откровенные эмоции по отношению к женщинам, а после смерти Наташи, окончательно потерял надежду на смягчение сердца.
– Ангелина, не стоит, – равнодушно отвечаю я и убираю руку Ангелины от своего лица. Перевожу брезгливый взгляд на грудь Ангелины и заявляю, – как можно было себя так изуродовать? Ты стала похожа на деревянного человека, грудь потеряла естественность, стала неподвижной, даже при ходьбе она не двигается.
– Понятно, – с сожалением произносит Ангелина. – Мне надо было морду перекроить, а что пока непоздно, – с истерическим смехом озвучивает Ангелина. – Давай фотографию Наташи, наверняка у тебя их тысячи, – перешла на крик женщина, лихорадочно размахивая руками.
– Хватит, Ангелина, – спокойно, но грозно раздался мой рык, который заглушил вопли девушки.
– А почему бы и нет, – настойчиво прошипела Ангелина. – Стану копией Наташи, может быть тогда, когда покойница оживёт, и ты в чувства придёшь, – тычет своим пальчиком в мою грудь, обжигая меня ненавистным взглядом.
На моём лице появился животный оскал, не рассчитав силу, одной рукой схватил за руку испуганную женщину, толкнул её к стене и буквально впечатал её тело в холодную плоскость. Мгновенно перевёл другую руку на шею женщины и крепко сжал её.
– Пусти, – захрипела Ангелина, в глазах которой отражался ужас. Она панически схватилась двумя руками за мою руку, которая уверенно фиксировала её шею и безуспешно пыталась скинуть её.
– Если ты ещё раз произнесёшь имя Наташи, я собственными руками задушу, убью и глазом не моргну, – медленно проговорил каждое слово, особо акцентируя внимания на слове «…убью…».
– Клянусь, больше никогда, – прохрипела Ангелина, продолжая безуспешно, стараться освободиться от моей мёртвой хватки.
Фраза Ангелины, вызвала дьявольскую улыбку на моём лице, немного округлив глаза и, приподняв брови, склонился над ухом Ангелины и голосом Мефистофеля, спросил, – кому ты клянёшься?
С гневным выражением лица и зловещей усмешкой, размыкаю пальцы и освобождаю Ангелину. Девушка обессилено сползает по стенке, обхватывая голову руками.
В моей душе нет ни жалости, ни сострадания, даже благодарности.
– Уходи, меня уже не спасти, моя душа и сердце в огне. Меня не спасти. Тону в болоте и если ты останешься вместе со мной, то болотная трясина затянет и тебя, – решительно, но с досадой в голосе, произнёс.
Девушка опустила руки и подняла заплаканное лицо. Плавно держась о стену, поднялась на ноги и шатающейся походкой, подошла ко мне.
