Архонт северных врат. - страница 5

Мирка тогда стойко перенесла эти новости. Отец долго гладил её тёмные волосы, затем обеими ладонями взял её за щёки и, заглянув прямо в глаза, сказал, что её фамилия и кровь ничего не меняют, что у него нет на свете никого и ничего дороже, чем дети.

Конечно же, сейчас, спустя столько лет, всё уже забыто, встало на привычные рельсы, и никогда, по крайней мере, на памяти Олега, более не обсуждалось. Мирка окончила архитектурный факультет, жила в отдельной квартире на Московском проспекте, и работала с отцом уже несколько лет. Только вчера она вернулась из Флоренции, где жила больше года и училась в студии у какого-то крупного искусствоведа.

Вот и поворот во двор. Олег повернул направо, проехал два подъезда и увидел Миру. Она стояла на тротуаре и была невообразимо хороша! Длинные каштановые волосы спадали на плечи, безупречную фигуру подчеркивало темно-красное платье с открытыми плечами, нитка крупного искусственного жемчуга и такие же крупные серьги, завитые в спираль. Сдержанный макияж оттенял правильные черты лица, и заключали образ очки – тонкие, без оправы, дымчато-серые. Олег знал, что за стеклами скрываются карие глаза какой-то пугающей глубины. Казалось, что Мирка одним взглядом этих вот глаз запросто могла заглянуть в самую бездну мозга собеседника. Другой вопрос, хватало ли у этого самого собеседника глубины этого самого мозга? Часто оказывалось, что и нет.

– Бон джорно, сеньора!

– Граци! – Мира уселась рядом, и салон наполнился ароматом жасмина. Это был её любимый запах. – Привет еще раз, полиглот! – она чмокнула его в щеку и улыбнулась. – Отец сказал, что ничего не нужно, всё есть.

– Ну, в этом-то я не сомневался. – Они тронулись. Олег вновь выехал на Московский проспект и свернул на Садовую. – Ты не всё знаешь, кстати.

– О чём ты?

– С ним две недели назад случился приступ.

– Какой ещё приступ?! – Мира сняла очки и удивлённо посмотрела на Олега.

– Приступ мочекаменной болезни. Проще говоря, камень в почке зашевелился. Катя мне позвонила только через три дня, он ей запретил. Говорит, мучился два дня ужасно. «Скорую» она вызывала, так он отказался от госпитализации.

– Ну, тебе-то могла сообщить? Что бы он сделал, не убил бы ведь…

– Она его домработница, не моя. Запретил, вот и не позвонила.

– Ну а сейчас то как?

– Сейчас уже нормально. Я не знаю, зачем он нас пригласил, если ты об этом. По телефону голос бодрый, да и по видеосвязи общались пару дней назад, был в порядке. Только без настроения. – Олег обогнул Краснофлотский мост и повернул на набережную Крюкова канала. – Скоро уж сама увидишь.

– Ну а ты как? – спросила Мира, все так же глядя почти в упор, только теперь взгляд её стал насмешливым. – Не женился там у себя, в столице, Берестов? – Мирка с детства называла брата по фамилии, и ему это всегда нравилось. Выходило это у нее с какой-то особой, удающейся только ей, интонацией.

– Не, не женился, – улыбнулся Олег. – Не нашёл еще такую, как ты.

– И не найдёшь. Придется на мне. – Они рассмеялись. Мира смеялась чистым, заливистым смехом, как пятнадцатилетняя. В свои двадцать восемь она давно набрала ту привлекательность, от которой мужики сходят с ума, разводятся с женами, с которыми прожили уйму лет и совершают в самом зрелом возрасте самые незрелые вещи. Был в ней и загадочный шарм, и умение говорить, и умение слушать, затяжные паузы, интонации с двойным или даже тройным значением, интрига и даже иногда обманчивое, Олег это знал наверняка, простодушие. Всё это превращало Мирку в очень опасную женщину, некое подобие греческой Сирены, зазывающей прекрасным голосом моряков на верную гибель. Олегу иногда казалось, что мужчины попросту боятся с ней связываться, он не раз был свидетелем, когда сестра несколькими фразами выносила собеседника из общего разговора «вперед ногами». Последний раз случился, когда он с университетскими друзьями отмечал получение диплома. Мирка оказалась в «Астории» случайно, она консультировала в конференц-зале клиента, и Олег решил познакомить её с друзьями. Не то, чтобы это оказалось ошибкой, но как минимум один из его друзей запомнил эти посиделки надолго. Саня Воркевич, второй наряду с самим Олегом обладатель красного диплома, решил сверкнуть интеллектом и зачем-то ступил на неподготовленную для этого действа почву. Он попросту не знал род миркиных занятий. Очевидно, решив завоевать её внимание, Саня пустился в пространные рассуждения о человеческой цивилизации, развитии технологий и несовершенстве современной политической системы: