Ариадна из чугуна и стали - страница 29

Элли подошла к приторно-пахучему розовому прилавку, с которого свисали разноцветные ленточки, веники вонючих мимоз и подтухшие тюльпаны. Среди всего этого добра возвышалась дородная дама, по всей видимости, тоже немножечко подтухшая, ибо смрад ее тела заглушал цветочные ароматы. Элли уже хотела обратиться к незнакомке, как та сама, увидев посетительницу, всплеснула тучными руками и вымолвила с радостным оживлением:

– Ах, это ты, сестрица!

Элли ошарашенно вздрогнула. Сестрица? Нет, Элли, конечно, не смела жаловаться на судьбу, но все же последние несколько дней возмутительно сказывались на ее терпении. С потерей памяти она уже смирилась. Спала с клиентом и вообще невесть что с ним вытворяла, из-за чего бедняга получил послужной список многочисленных диагнозов – это уже немножечко настораживало. Окровавленная туфля в сундуке – весьма неприятное открытие, особенно когда не помнишь свое прошлое. А теперь выясняется, что предполагаемая любовница Жана – ее сестра? Впрочем, о связи с Жаном еще не выяснилось до конца.

«Мы правда родственники?» – хотелось уточнить ей, глядя на незнакомое лицо с двумя подбородками. И второй вопрос, который она ни за что не решится задать: «как тебя зовут, сестра?» Хотя, может, подобное обращение – это что-то вроде присказки? Ведь все люди друг другу братья и сестры. Но цветочница быстро развеяла надежды, когда полезла обниматься: вряд ли она стала бы проделывать это с любым встречным.

Элли в панике пробежалась взглядом по ее одежде: талия была обтянута корсетом до такой степени, что все, выступавшее ниже и выше него, казалось раздутым до невероятных размеров, как кондитерский крем, который выдавливают из тюбика. На заляпанном воротничке приколота табличка: «Грета, цветочница». О, спасение!

– Я тоже рада видеть тебя, Грета, – смущенно вымолвила Элли. Смущенно, ибо та, перегнувшись через прилавок, уже несколько минут безуспешно пыталась клюнуть ее в щеку, а Элли отчаянно не поддавалась родственному порыву и всячески отбивалась от вновь обретенной сестры букетами из цветов. Подобное мучительное противостояние не могло закончиться положительно: достопочтенная родственница, равно как и цветы, вскоре оказались на дребезжащем полу.

– Ну что с тобой такое! – недовольно пробормотала Грета поднимаясь. – А знаешь что? Пойдем ко мне в купе, поболтаем. Я пока временно прикрою лавочку.

Элли пожала плечами. В целом, идея неплохая. Она специально вышла раньше, чтобы побродить по вагонам и что-нибудь выяснить. Свидание с Кеем еще только через два часа.

Они гуськом миновали торговые ряды: Грета размашисто шагала впереди, безжалостно сгоняя людей со своего пути веником из пионов, а Элли плелась сзади, судорожно думая о предстоящей беседе. Купе сестры оказалось не в пример хуже ее собственного. Но главное, что поразило Элли – так это излишне унылая обстановка. Грязно-кремовый линкруст с рельефным изображением лилий на стенах, декоративный дирижабль в углу, похожий на перезрелый кабачок, мутные стекла в когтисто-острой оправе, черная мебель и, хоть это и не было видно глазу, но очень ощущалось интуитивно, какая-то запыленность комнаты. И если в просторном воздушном коридоре вагона первого класса готика воспринималась, как единение с небом, то здесь Элли почудилось, будто она спустилась в собственный склеп, будучи еще живой.

– Присаживайся, милая, – любезно проворковала сестра, указав на клыкастый диван. Сама же она с переменным успехом попробовала утрамбоваться в механическое кресло напротив, которое принялось услужливо раздвигаться, дабы подстроиться под размеры своей хозяйки.