– Ну так, значит, вызывайте их из отпусков, – раздраженно сказал Шарон. – Повторяю, в нашем распоряжении два-три дня, не больше.
Из штаба округа, даже не встретившись с его новым командующим Шмуэлем Гоненом, Шарон направился на базу вверенной ему в случае войны 143-й резервной бронетанковой дивизии. На всей базе в это время находилось лишь несколько офицеров, да призванные поддерживать танки в рабочем состоянии механики, но и те собирались разъезжаться по домам.
Отменив отпуска, Шарон приказал механикам расчехлять все танки и начать готовить их к выходу из базы – заполнить баки горючим, уложить в каждый танк полагающийся ему боекомплект, сухой паек, одеяла и т. д. Убедившись, что техперсонал приступил к работе, Шарон сел в своей комнате, разложил на столе карты и фотографии и стал думать. Вначале он хотел отдать приказ о немедленном призыве всего личного состава бригады на базу, но потом решил, что это можно будет сделать и вечером, на исходе Судного дня – к тому времени все танки и БМП как раз будут находиться в рабочем состоянии. Наконец, окончательно решив не спешить, Шарон поехал с базы на казенную квартиру в Беэр-Шеве, с которой он еще не успел съехать, и велел Лили и детям собираться – Судный День он хотел провести на своей ферме "Шикмим". До фермы они добрались под вечер, уложили детей спать, а потом долго гуляли с Лили, осматривая свои владения: нанятые Ариком рабочие посадили на полях хлопок и дыни, и скоро можно было приступать к сбору урожая…
Потом Шарон и сам не мог объяснить, почему после этой длительной романтической прогулки, он поднялся с постели в шесть часов утра, сел в машину и направился обратно – Беэр-Шеву, в штаб округа. Там уже вовсю анализировали новые данные авиаразведки, после чего пришли к выводу, что медлить нельзя и нужно возвращать солдат и офицеров на базы.
В восемь утра Ариэль Шарон отдал приказ о начале мобилизации личного состава своей резервной бригады. Телефонистки и оставшиеся на базе бригады офицеры начали обзванивать солдат и командиров, приказывая им как можно скорее прибыть к месту службы. Когда в два часа дня стало известно о том, что Сирия и Египет начали войну, Шарон понял, что совершил роковую ошибку – приказ о мобилизации следовало отдать еще вчера, тогда большая часть личного состава уже находилась бы у своих танков, помогая механикам приводить их в рабочее состояние. Для полного развертывания его бригады требовалось, как минимум, 48 часов – слишком много, если учитывать, как складываются события. Позвонив на ферму, Шарон сообщил жене, что началась война, и попросил ее приехать в Беэр-Шеву – собрать ему все необходимые по такому случаю вещи. Лили не нужно было объяснять, какие именно вещи нужны ее Арику – она это прекрасно знала сама.
Поздно вечером 6 октября, когда бои на обоих фронтах были в самом разгаре, Шарон понял, что медлить больше нельзя: нужно выводить бригаду в Синай по частям – сначала пусть пойдут те танки и БМП, которые уже готовы к предстоящим боям, а за ними, по мере готовности, начнут подтягиваться остальные. Когда выяснилось, что тягачей не хватает, Шарон велел танкам следовать к пункту назначения своим ходом, на гусеницах, и в ночь на 7 октября несколько танковых рот его бригады направились в сторону Синайского полуострова.
Сам Шарон прежде, чем выехать в район боев, вместе с еще несколькими офицерами заскочил домой – попрощаться с семьей.
