Один из призраков отличался мощными широкими плечами. Я подошел к нему.
– Это ты Здоровяк? Твой друг просил передать тебе привет. Сказал, что очень скучает.
Призрак беспокойно шевельнулся, а ректор недовольно нахмурился. Наверное, я вел себя не совсем так, как он себе представлял.
– Доброе утро, Никита Васильевич, – нетерпеливо сказал он.
Я пожал плечами.
– Для кого как. О чем вы хотели поговорить?
– Да, вы правы, – кивнул ректор. – Не будем тратить время. Думаю, вы уже поняли, что всю историю с Трубецким я затеял для того, чтобы добраться до Степана Лабуаля.
Он ждал моего подтверждения, но я молча смотрел на него.
– Беспроигрышная комбинация, – скривился ректор. – Я знаю, что Степан очень привязан к сыну. А теперь либо Николая Степановича казнят за убийство Трубецкого, либо Степан сознается, что убил он. Об этом узнает вся Империя, и власти обязательно найдут способ убить призрака. Но даже если Степан струсит, то он станет намного слабее. Одна из его привязок исчезнет со смертью сына.
Я дружелюбно улыбнулся ректору.
– А ты не боишься, что я тебя просто убью? Прямо сейчас.
Ректор откинулся назад, стиснув худыми пальцами подлокотники кресла.
– И как это вам поможет? Одного из Лабуалей все равно казнят. Вы не сможете доказать, что Трубецкой напал на Машу под моим влиянием. Для всех это будет жестокое убийство. Кроме того, есть вероятность, что после смерти я тоже стану призраком. Одержимым призраком. Очень сильным и, поверьте, очень злым. Тогда у меня не останется ничего, кроме желания отомстить!
– А что у тебя есть сейчас? – поинтересовался я.
– Жизнь, – твердо ответил ректор. – Я хочу жить. И просто защищаюсь!
– Интересный способ защиты ты выбрал, – заметил я.
– А что мне оставалось? – спросил ректор. – Когда я узнал, что Лабуаль не погиб, а стал призраком, у меня не было другого выхода. Он все равно отомстил бы мне за свою смерть!
– Ну, допустим, – кивнул я. – Допустим, Степан Лабуаль сознается в убийстве. Его казнят, а профессора отпустят. Как это помешает мне убить тебя?
Худое лицо ректора скривилось.
– Зачем вы вообще вмешались в это дело? – с горечью сказал он. – Вы стали камушком, который попал в точный механизм и почти разрушил его!
– Ну, извини, – усмехнулся я. – Такая у меня работа. Так ты все сказал? Я могу начинать?
Призраки за спиной ректора испуганно попятились.
– Нет, – быстро ответил ректор. – Я знаю, как сделать, чтобы все остались живы! У меня есть к вам предложение!
– Я тебя слушаю, – кивнул я.
– Я дам на суде показания, что Николай Степанович был неуравновешен в общении. Много работал, нервничал. Это подтвердят и другие – студенты, преподаватели. Ему назначат медицинское обследование. Вы поможете мне познакомиться с лекарями. Хотя, скорее всего, я их и так знаю.
Глаза Кравцова неотрывно смотрели на меня.
– И я сделаю так, что у него определят магическое помешательство. Тогда Лабуаля не казнят, а отправят в лечебницу. И там вы сможете создать ему условия. Он будет жить!
– Допустим, – согласился я. – Но его внучку будут считать родственницей убийцы.
– Это неизбежно, – оскалился Кравцов. – Поймите!
Он наклонился вперед.
– Никита Васильевич, мне осталось не так много. Лет пятьдесят. Может быть, сто. Я дам вам слово, что перед смертью открою настоящую причину смерти Трубецкого. И тогда Лабуаля оправдают. А вы дадите мне слово, что не станете меня убивать. Я просто хочу жить!
