Путники замерли, осознавая, что легенды, похоже, были правдой. Паук-людоед существовал. И он знал, что они здесь.
Глава на этом оборвалась, оставив героев на пороге новой опасности, с бешено колотящимися сердцами и взглядом, прикованным к тьме, из которой доносился шорох его лап.
Глава 10.
Когда Валера вытащил Лёву с Евдокимом обратно на мост, доски под ними затрещали громче, чем раньше. Ветер усилился, раскачивая верёвки, а из глубины ущелья доносился тот самый шорох – быстрый, ритмичный, как стук множества ног о камень. Лёва, всё ещё тяжело дыша, прижал гуся к груди и бросил взгляд на брата. Лицо Валеры было мрачнее тучи, но в глазах горела решимость – та самая, что не раз вытаскивала их из передряг.
– Надо уходить, – выдохнул Лёва, поднимаясь на дрожащие ноги. – Оно идёт.
Валера кивнул, оглядывая мост. Противоположный край был уже близко – всего десяток шагов, но каждая доска казалась испытанием. Он шагнул вперёд, проверяя путь, и махнул брату:
– Иди за мной. И держи этого пернатого крепче, а то опять полезет геройствовать.
Лёва слабо улыбнулся, погладив Евдокима по голове. Гусь, словно обидевшись на упрёк, уткнулся клювом в его рукав, но молчал. Они двинулись дальше, осторожно переставляя ноги. Мост скрипел и качался, верёвки натягивались, а шорох внизу становился всё отчётливее. Лёва чувствовал, как пот стекает по спине, а сердце колотится где-то в горле. Он старался не думать о том, что может быть внизу – о восьми горящих глазах, о паутине, липкой и прочной, как смерть. Но воображение рисовало картины одна страшнее другой.
Валера первым ступил на твёрдую землю, протянув руку брату. Лёва принял помощь, перетащив себя и Евдокима через последнюю доску. Они отошли от края, тяжело дыша, и только тогда обернулись. Мост дрожал, как живой, а из темноты ущелья поднималась тень – огромная, с длинными, изогнутыми лапами, покрытыми чёрной шерстью. Паук-людоед, о котором шептались в деревнях, был реален. Его глаза – восемь алых точек – сверкнули в сумраке, а когти впились в верёвки моста, заставив их трещать.
– Проклятье, – выдохнул Валера, хватаясь за сумку с артефактным диском. – Оно лезет.
Лёва сжал посох, отступая назад. Его мысли метались: бежать или драться? Паук был слишком велик, слишком быстр, а они слишком устали. Но бросить всё и рвануть в лес означало потерять единственный путь вперёд – назад мост уже не пустит. Евдоким зашевелился у него под курткой, издав тихое кряканье, и Лёва вдруг почувствовал прилив злости. Нет, они не сдадутся какой-то твари, даже если она из легенд.
– Валер, артефакт! – крикнул он. – Попробуй ещё раз, как утром!
Валера кивнул, вытаскивая диск. Его пальцы дрожали – не от страха, а от напряжения, – но он крепко сжал металл, направив его на паука. Тварь уже забралась на середину моста, её лапы рвали верёвки, а пасть приоткрылась, обнажая клыки, с которых капала чёрная слюна. Диск в руках Валеры засветился голубым, и он мысленно приказал: «Бей!» Сноп искр вырвался из артефакта, ударив прямо в морду паука. Тот взвыл – звук был низким, пробирающим до костей, – и отпрянул, едва не сорвавшись вниз.
– Работает! – крикнул Лёва, шагнув ближе к брату. – Ещё раз!
Валера стиснул зубы, чувствуя, как артефакт нагревается, обжигая кожу. Он выпустил ещё один заряд, и искры попали в одну из лап паука, заставив её подогнуться. Тварь зашипела, но не отступила – вместо этого она прыгнула, цепляясь когтями за край обрыва. Мост под её весом окончательно рухнул, обломки полетели в пропасть, а паук повис на скале, всего в нескольких метрах от путников.
