Арвеарт. Верона и Лээст. Том II - страница 51

– Всё. Уходи, пожалуйста. Не делай меня преступником.

Верона повиновалась – без каких-либо слов прощания, и молча направилась к Джине, скормившей Кробби семь пряников, а Лаарт, подняв лекарства, сел в джип и сидел, не двигаясь – провожая её глазами и пытаясь понять единственное – почему один из Создателей – именно тот, кто стоит за ней, позволяет ему – Трартесверну – желать её и любить её. «Видимо, просто жалеет меня. Знает, что я не выберусь. Либо подводит к решению, в качестве наказания…» Придя к подобному выводу, он развернул машину и поехал в обратную сторону, пытаясь определиться со своими дальнейшими действиями.

* * *

В «Пчёлке» – совсем безлюдной, не считая бармена Тарбика – сонного вида парня, что протирал стаканы и слушал спортивные новости, Верона взяла «Можжевеловку», надеясь в душе на единственное – что Эркадор оставит её, что теперь они оба – в расчёте: она не простит ему прошлого, а он не простит ей Лаарта; а Джина взяла себе «Брекброк». Разговор за кружками пива был продолжен на тему «Моники» и длился довольно долго, пока наконец Верона не подошла к деквиантеру, что был на стене у входа, и не вызвала номер Лиргерта, которым он поделился с ней в момент её встречи с Акертом. После: «Привет, я в „Пчёлке“!» – она поинтересовалась:

– Он может прийти к тебе в комнату где-то в районе ужина? Ты знаешь, о ком я спрашиваю?

– Знаю, – ответил Лиргерт. – Я сейчас позвоню ему.

– Пусть принесёт ещё один. Я хочу попросить на месяц, под залог, под что-нибудь ценное. Это для личного пользования.

– Хорошо, – сказал Лиргерт. – Увидимся.

Верона вернулась к Джине, а Свардагерн, не откладывая, передал её просьбу Акерту, не особенно удивившемуся и, больше того, ответившему: «Что-то она задумала. Интересно узнать, что именно…»

Лаарт, подъехав к дому, пару минут раздумывал, не сходить ли проверить Кридарта, но затем, со словами: «Чёрт с ним», – запарковал машину и пешком направился к «Якорю», где взял себе устриц, водки и белужью икру в волованчиках, думая о единственном – что все его амнезии – истинное спасение. Потом он надел наушник, спаренный с деквиантером, вошёл в систему слежения и подключился к квердам – тем, что парили в «Пчёлке». Рыжая Джина Уайтстоун, болтавшая всякие глупости – о Монике и о Шотландии, и Верона, пьющая портер, тем самым ему составили что-то вроде компании. После её разговора с Лиргертом Свардагерном, Лаарт невольно задумался – над: «Пусть принесёт ещё один…» – и обратился к файлу – Акерта Свардагерна, брата хакера Лиргерта. Файл молодого физика выглядел безупречно, но Лаарт помнил историю, достаточно нашумевшую, о недавнем секретном заговоре группы изобретателей. Раскрытием этого заговора и последующими репрессиями занимался сенатор лично – он сам и его приспешники из ближайшего окружения. «Верона, моя ты милая, – подумал Лаарт встревоженно, – это очень неосторожно… обращаться с такими просьбами… мне надо предупредить тебя», – и удалил из архива – из архива системы слежения – и запись звонка из «Пчёлки», и запись беседы братьев, и затем – в последнюю очередь – отрывок видеозаписи, где Верона прошла к деквиантеру и вызвала номер Лиргерта. После этого, чуть успокоившись, он закончил обед, расплатился, быстро дошёл до дома и в туалетной комнате рассмотрел своё отражение в зеркале над умывальником. Лицо – худое, заросшее, зеленовато-серое, с отёками под глазами, с отчётливыми морщинами показалось ему отвратительным. Он рассмеялся нервно, заглянул на секунду в комнату, в которой оставил Кридарта, затем перешёл на кухню, глотнул из бутылки