– Рэана Блэкуотер, простите, можно к вам на минуточку?!
За дверью, как тут же выяснилось, Свардагерн был не единственным. Рядом с ним находился некто – лет тридцати примерно – почти эртаонской наружности, исключая веснушки – яркие, и короткие рыжие волосы.
– Акерт, – представил Лиргерт. – Мой брат. Захотел с вами встретиться.
Акерт, глаза которого наполнились восхищением, поклонился – в ответ на книксен, и смущённо сказал:
– Простите. Это с подачи Лиргерта. Он мне прислал результаты. Они впечатляют, естественно. Я мог бы у вас позаимствовать песчинок пятнадцать-двадцать для нашей лаборатории?
– Конечно, – кивнула Верона. – Прошу, проходите, пожалуйста…
Дорверы прошли в её комнату. Акерт, глазам которого предстала полка – стеллажная, с чайником и кофейником, замер от потрясения:
– О нет, – прошептал он, – Создатели… это же… родий, правильно? И риззгиррский хрусталь… естественный…
– Не знаю, – сказала Верона. – Все говорят, что искусственный.
Физик, слегка побледневший, испросил себе позволения, вплотную приблизился к полкам и пару минут, не меньше, изучал драгоценную утварь – прекрасную и сверкающую, а затем произнёс: «Рэана, поверьте специалисту. Этот хрусталь – натуральный. Просто мало кто в Арвеарте видел его в действительности и тем более занимался им…»
– Кофе? – спросила Верона. – Не хотите увидеть в действии?
Акерт, сказав: «С удовольствием!» – вытащил сигареты и снова спросил: «Вы позволите?»
Таким образом он и Верона закурили у подоконника, а Лиргерт был послан – с кофейником – за водой, в душевую для юношей. Воспользовавшись моментом, физик спросил:
– Простите, но ведь вам это всё подарено? Кто-то за вами ухаживает?
Возникла лёгкая пауза.
– Допустим, – сказала Верона, глядя на новые розы, возникшие с ночи в вазе, на этот раз – нежно-розовые, в бутонах, ещё нераскрывшихся.
– Не экдор Эртебран, случайно?
– Такое предположение должно на чем-то основываться.
– Да, – согласился Акерт. – Просто я имел удовольствие видеть вас в его обществе…
– Нельзя ли немного подробнее?
– Прошлой ночью, в «Серебряном Якоре».
– Во сколько? – спросила Верона.
– Поздно, – ответил Акерт. – Уже после двух, я думаю. Мы как раз уходили с приятелями, когда вы себе что-то заказывали. Вы казались очень счастливыми. И экдор Эртебран в особенности.
– Мир тесен, – сказала Верона.
Акерт кивнул с согласием:
– Особенно во Вретгреене.
В это время вернулся Лиргерт и разговор закончился.
Когда Свардагерны простились с ней, Верона, взглянув на время, сказала себе: «Замечательно! Ночью мы были в „Якоре“ и „казались очень счастливыми“! Это мы так „ругались“?! И что теперь получается? В два ночи мы были в „Якоре“, затем мы вернулись в Коаскиерс и затем происходит инъекция. И Джона это устраивает! Зато меня не устраивает! „Выкидыш у супруги“, „экдор Трартесверн раскаивается“! Ничего, я тоже раскаиваюсь, но это ещё не повод прекращать с ним все отношения!» С идеей такого рода она поспешила в гостиную – к настенному деквиантеру. Лаарт ответил сразу же:
– Да?! Говорите! Слушаю!
– Простите, что я беспокою вас…
Секунд пять или шесть – не меньше – они оба хранили молчание, боясь, что их разговора не происходит в действительности – более чем беспощадной к ним в их собственном понимании. Лаарт продолжил первым:
– Я пытался связаться с вами, но как-то не получается.
– Простите, – сказала Верона. – Сейчас я без деквиантера, но зато с амнезией… суточной. Вы читали «Вечерние Новости»?
