– Как? Скажи как? Как можно привыкнуть к тому, что тебя не хотят? Да, я купила себе новое бельё, думала, что ты обратишь на меня внимание хотя бы в нём.
– Ты сама делаешь себе больно. Ты никогда не страдала от недостатка мужского внимания. И сейчас не страдаешь, не так ли? Отсутствие внимания одного смертного не должно тебя огорчать. Или это новая инсценировка?
– Что происходит? Ну, скажи! Александр, в конце концов, я твоя жена и имею право говорить с тобой!
– Да, ты моя жена. Садись рядом.
С темными жучками в глазах, которые ядовито размножались в её душе лицемерием и желанием удержать звание жены миллионера, она села рядом с ним. Розовое платье захрустело. Положив ногу на ногу, она обняла колено руками и испытывающе посмотрела ему в глаза.
– Говоря то, что ты сама делаешь себе больно, я говорю честно о том, что чувствую. Мы много раз беседовали на эту тему. Неужели ты не понимаешь, что я давно живу душой с тобой врозь. Мне тоже больно говорить это, причиняя тебе лишний раз страдание. Но это правда.
– Я молодая, красивая женщина. Дай мне хотя бы немного тепла. Я нуждаюсь в нем.
– Пожалуйста, перестань! Мы оба знаем, что все ложь! – резко встав с дивана, он взял пиджак, лежащий рядом и вышел в сад.
Бросив пиджак на траву, он сел на скамейку. Как всегда веселая собака подбежала к хозяину, аккуратно взяв в пасть его руку. Видя, что он не замечает её игры, Грета лизнула ладонь и головой подтолкнула её, чтобы хозяин наконец заметил её и приголубил.
– Ну привет, моя лошадка!
Он любил ласково называть Грету лошадкой или пони. И правда, грациозная, породистая, поджарая и такая красивая, она напоминала чистопородную племенную лошадь.
– Мадлен, кто снял ошейник с Греты?
– Я не знаю. Не заметила даже. Вам принести вечерний чай?
– Будь добра. Но все же кто снял с собаки ошейник? Там наши телефоны на случай если она перепрыгнет через забор. Закажи завтра новый точно такой же.
– Конечно, господин.
– Опять? Не называй меня господином, чувствую себя каким-то рабовладельцем. «Александр» и этого мне достаточно, – улыбнувшись, сказал он и погладил мокрый нос любимой собаки.
– Хорошо, Александр. Буду стараться исправиться. Я приготовила Ваш любимый апельсиновый пирог. Думала, что Вы приедете к ужину…
– Принеси мне, пожалуйста, чай сюда. И кусок пирога, – улыбка озарила его лицо.
Забранные назад темные с сединой волосы, крупный прямой нос, морщины на лбу все это изо дня в день видели все, кто с ним общается. Аромат дорогих духов, запах накрахмаленных рубашек – то, что чувствовали люди, находившиеся рядом с ним. Обаятельные ямочки на щеках и лучистый взгляд дарил он немногим. Сейчас, в добрых темно-зеленых, искрящихся нежностью глазах, купалась его любимица. Привязанность и любовь – вот, что сейчас и каждый раз чувствовало преданное животное. Эти чувства исходили от любимого хозяина.
Сумерки, окутавшие сад легким ветерком садились на его плечи, завораживая прохладой. Глубоко вдохнув несколько раз, он набрал свежего воздуха и встал с чашкой в руках. Прохаживаясь по саду, он думал о чем-то своём. Неизвестно, что происходило сейчас в его душе, но в голове играла одна мысль «Разговор». Сделав последний глоток ещё теплого чая, он оставил чашку на столике, зашёл в зал и поднялся наверх. Не раздеваясь, он сел на разложенную постель и посмотрел на Лидию. Она лежала в атласной ночной сорочке и листала модный журнал.
