– Августина! – закричал он и попытался рвануть к ней, но тут же получил хлёсткий удар по голове и завалился на левый бок.
В глазах плыло и рябило. Конечности будто увязли в густом киселе, с таким трудом они двигались. Кто-то схватил его за волосы и потянул вверх. Острая боль пронзила всю голову, заставив лицо Ноября исказиться в мучительной гримасе под звуки собственного стона. Его поставили на колени и только сейчас он увидел, что тот, кто держал его, был никто иной как 574567-й, техноратор-каратель. Тот самый, что гнал их до сюда от самого памятника. А впереди, присев на корточки, спиной к Ноябрю сидел он –Нулевой.
При всём бесстрашии Ноября сердце его заколотилось с такой силой, что, казалось, вот-вот сломает рёбра. Нулевой – единственный техноратор, не имевший серийного номера. А так же единственный, кто научился управлять всем доступным на сегодня ресурсом благодаря постоянным модификациям. Только он мог контролировать все его поколения. Самый опасный и жестокий среди них. Тот, кому человечество обязано почти полным своим вымиранием.
Выточенные из титана пальцы Нулевого бесцельно перебирали мёртвых опарышей. Вёл он себя так, будто совершенно не замечал позади себя нескольких тысяч собравшихся раторов, безропотно ожидающих команды.
– Я часто встречаю в ваших книгах слово «надежда», – произнёс Нулевой, продолжая копаться в мёртвых личинках мясных мух, – этим иррациональным чувством вы движимы?
Ноябрь молчал. Тогда 574567-й стиснул его волосы в кулак, вырывая те из головы целыми пучками и оставляя проплешины. Ноябрь закричал от боли, но не заговорил. 574567-й взвёл свободную сжатую в кулак руку и с такой скоростью направил её к голове человека, что воздух зашипел. К счастью, рука не достигла цели, остановившись всего в нескольких сантиметрах от лица, потому что такой удар либо сразу убил бы Ноября, либо превратил лицо в кровавое месиво.
Причиной остановки была не воля 574567-го, а воля Нулевого. Он пристально сфокусировал свою оптику на раторе-карателе. Стряхнув опарышей вперемешку с червями со своей титановой ладони, он выпрямился и направился к ним. Подойдя вплотную, произнёс:
– Боль мучительна для него, но она не заставит говорить. Отпусти.
574567-й мгновенно подчинился и тут же получил сокрушительный удар в грудь от Нулевого. Титановая пластина на спине 574567-го лопнула от выделившейся энергии, словно внутри 574567-го случился мини-взрыв. Ратор мгновенно отключился, выпустив из руки волосы Ноября. Нулевой поднял ратора над землёй и швырнул к искусственным собратьям.
– Этого в утиль. Никому не престало нарушать протоколы, – хладнокровно произнёс он и снова обратил своё внимание на Ноября.
Тот исподлобья смотрел на Нулевого со смесью страха и ярости в глазах.
– Каково это, испытывать боль? – спросил Нулевой. – Тебе ведь сейчас больно?
Ноябрь продолжал упорно молчать. Нулевой, наклонив на бок свою голову, рассматривал его, как экзотического зверя.
– Ваши сородичи пишут, что это невыносимо. Если опираться на это утверждение, то твоя стойкость вызывает уважение. Вот только уважать тебя уже некому. Ноябрь, нам обоим известно – боль бывает очень разная, – сказал ратор, повернувшись в сторону Августины, которая была без сознания.
Лицо Ноября перекосило от ненависти. Он опустил взгляд и попытался взять себя в руки.
– Ответь мне, человек, – без давления, но с назиданием произнёс Нулевой.
