Сознание ко мне вернулось столь же резко, как и потерялось. Я села, обнаружив себя на том же самом месте, на котором и отрубилась. Судя по развернувшейся перед глазами картине, времени прошло не так уж и много.
Всё так же источали колдовской дымок курильницы, всё так же пристально меня изучали цепкие зелёные глаза Хозяйки клетей. Она стояла надо мной бледная, с пугающей одержимостью во взгляде.
- Лунна жива, - вдруг заговорила Зингда, и что-то в тоне её голоса заставило меня вздрогнуть. - Жива и даже узнала меня… Сказала, что устала и хочет спать, - голос фейки прервался. - Я уложила её.
Она кивнула куда-то в сторону, не отрывая при этом от меня своего пронзительного взгляда.
- Так значит, всё в порядке? - настороженно уточнила.
Снова отрывистое движение подбородка. А затем я испуганно вскрикнула, подскочив на топчане: хозяйка клетей буквально вцепилась мне в руки и, упав на колени, принялась их целовать.
- Благодарю тебя, - проникновенно зашептала она, обдавая тонкую кожу жаром своего дыхания.
Чем напугала меня ещё больше, так как осознанно нарушала одно из самых главных правил фейри - не благодарить.
- Не… - я хотела было ответить, что не стоит, но осеклась.
Мне не следовало забывать ни на минуту, ради кого я начала свой опасный путь. И, хотя мой поступок не нёс под собой никакой иной цели, кроме как помочь двум измаявшимся душам, всё же, списывать с Хозяйки клетей столь удачно возникший долг - роскошь, которую я не могла себе позволить.
После произошедшего Зингда переменилась. В открытую высказав мне благодарность и тем самым связав себя долговыми обязательствами, она поспешила вернуться к своему вновь обретенному дитя.
Увидев, с какой силой в холодном ожесточенном сердце фейки бьётся материнская любовь, я вдруг почувствовала себя в безопасности. Откат после разрушенной ворожбы накрывал волнами и силы снова покинули меня. В сознании возникла приятная пустота, и я сочла благом снова улечься на топчан, подложив под голову мягкую бархатную подушечку. Спать хотелось неимоверно.
Проснулась я утром под звонкий детский смех. На несколько секунд перед глазами в такт радостным переливам вспыхнула самая настоящая радуга. Затем я моргнула и невероятное световое явление бесследно испарилось.
- Джия проснулась, - сообщила кому-то прелестная серокожая девочка, встав напротив и уставившись на меня выразительными любопытными глазенками.
Маленькая мужественная Лунна оказалась удивительным созданием. Чудилось, что в её внешности собрались все оттенки серого: в глазах он деликатно мешался с голубым, а в крыльях - с лиловым. Удивительно, но после того, как ребенок вернулся в свое нормальное состояние, чернота покинула её изящные крылышки.
По счастью, последние мне удалось не повредить и теперь они радовали своим здоровым влажно-мерцающим видом. Самое забавное, что, похоже, этот непременный атрибут живущих в ирландском фольклоре фей служил своеобразным индикатором настроения малышки. Сейчас она, например, была увлечена изучением моей заспанной персоны и крылья медленно то открывались, то закрывались, как у бабочки, присевшей отдохнуть на цветок.
- Привет, - подсевшим голосом хрипло сказала я и улыбнулась.
Это земное приветствие было совсем не распространено в мире Высоких Холмов и маленькая фейка, кажется, меня не поняла.
- Здравствуй, жемчужинка, - повторила я на другой лад, не удержавшись от ласкового прозвища.
