Зингда наклонилась, подхватывая с пола свой неизменный балахон, и медленными ломаными движениям, точно разбитая многочисленными болезнями старуха, стала натягивать его на себя.
- Я так и не поняла, как это случилось… Но уже очень скоро все мои дни и ночи заполнились этой проказливой улыбчивой малышкой. Она росла смышленой и такой ласковой… - Голос фейки прервался, словно на мгновение Зингда задохнулась от боли.
Теперь она стояла ко мне спиной, а я всё, как загипнотизированная, таращилась на её то ли горб, то ли погребальный курган.
- Должно быть, я сильно размякла, потеряла бдительность. Опрометчиво уверовала в собственную неприкосновенность. Я считала, что годы моей преданной службы дают право на особое положение. Но Умбрии не понравились перемены, произошедшие с её жестокосердной Хозяйкой клетей. На одном из празднеств, когда я доставила ко Двору партию очередных хорошо выдрессированных игрушек, один из её гвардейцев вдруг вывел в центр зала мою названную дочь.
Картинка, как здоровенный мрачный тип наподобие вероломного Мирду идёт, ведя за руку едва поспевающую за ним испуганную малышку, неожиданно ярко встала передо мной.
- Зал был полон гостей, - унесясь в воспоминания, продолжила Зингда. - Но я знала, что никто - никто из них! - и пальцем не шевельнет, чтобы защитить ни в чем не повинного ребенка. Я бросилась к трону и упала на колени. Молить было бесполезно. Всем известно - подобное лишь разжигает королевский аппетит до чужих страданий. Поэтому я просто встала на колени…
- Веди сюда это серое отродье! - велела она.
Гвардеец без промедления подчинился.
- У меня в ушах и сейчас звучит стук, который производили её маленькие ножки, когда Лунна шла по зеркальному паркету тронного зала.
«Мне всегда нравилось, что моя верная Зингда холодна, бесчувственна и до последней капли крови преданна своей Темной Королеве», - сказала тогда Умбрия.
Она заявила, что у истинной Хозяйки клетей не может быть никаких привязанностей, ибо только так она остается неподкупна и сильна.
Я поклялась ей, что сильна и преданна как прежде, но королева велела мне молчать. Лунна стояла рядом. И хотя я чувствовала, как ей страшно, моя девочка все же не плакала и храбро держалась перед той, кого до дрожи боялись даже самые отважные воины.
«Ты хорошо мне служила не одно десятилетие, поэтому я проявлю милосердие», - обманчиво-нежным голоском протянула королева.
Но я не питала напрасных надежд. Умбрия злорадно предвкушала расправу. Я достаточно хорошо изучила её повадки, чтобы понимать - спасения ждать неоткуда.
Наконец Хозяйка клетей повернулась ко мне лицом и присела на своё прежнее место.
- Королева «великодушно» решила не разлучать меня с Лунной. И при помощи запретных Чар сделала так, чтобы мы были вместе всегда. Буквально, - закончила свой тягостный рассказ Зингда.
Ужасная картина не живой и не мертвой девочки, заточенной в мутный кокон на спине своей приемной матери, вонзилась в мой мозг и застряла там болезненной занозой. Понимая, что навряд ли есть шанс вернуть ребенка к нормальному существованию, я не могла не спросить:
- Она ещё жива? Возможно ли как-то разрушить колдовство?
- Тело её живо. Но живо ли её сознание, мне неизвестно.
Внезапно неодолимая потребность прикоснуться к Зингде так сильно завладела мной, что следуя за ним, я так и поступила, чем сильно поразила и саму себя, и Хозяйку клетей.
