Он на мгновение отвёл взгляд. Потом кивнул.
– Значит, игра окончена. Теперь ты – не просто риск. Ты – проблема.
Она шагнула к нему, глаза в упор:
– А ты? Ты что, думал, трахнешь меня – и всё исчезнет? Или ты просто не привык, что последствия могут коснуться и тебя?
Он резко шагнул ближе, схватил её за запястье.
– Если ты думаешь, что можешь обвинять меня – прикуси язык. Ты не наивная девочка. Ты знала, что делаешь. И что это может значить.
– Знала?! – голос её сорвался. – А что ты знал, Лирхт?! Что я – удобный инструмент? Что меня можно кинуть перед Шион, а потом просто отойти в сторону?!
Он резко оттолкнул её, развернулся и подошёл к столу.
– Хватит. Я не буду нянчиться с истеричкой, которая не в силах контролировать себя и последствия.
Паулин осталась стоять, прижав руку к груди. Её дыхание сбивалось. Сердце колотилось, как загнанное животное.
Он повернулся, холодно посмотрел на неё и тихо бросил:
– Значит так, ты поедешь со мной. На бал. И ты будешь выглядеть так, будто всё под контролем. Поняла?
Она не ответила.
Он подошёл к ней вплотную, наклонился и прошептал:
– Поняла? Или мне повторить при всех, как ты стонала в ту ночь?
Щёки Паулин вспыхнули. Она развернулась и вышла, хлопнув дверью.
А Лирхт остался один. Его пальцы нервно сжались на спинке кресла. Он закрыл глаза и выдохнул сквозь зубы – долго и тяжело.
Пауза. Потом он прошёл к столу, вытащил ящик, бросил туда папку с гербом Райнильд и прикрыл крышку.
– Игры, – пробормотал он. – Всё – грёбаные игры.
ГЛАВА 28. Помолвка по приказу
Великолепный зал сиял светом сотен свечей, отражённых в мозаичных зеркалах. Аромат розового вина, тонких духов и жареной дичи наполнял воздух. Музыка глухо раскачивалась по сводам, вальсируя между разговорами и притворным смехом. Королевский пир, устроенный в честь грядущего мира и объявленной помолвки Паулин Ленц и наследника дома Райнильд, стал главным событием сезона.
Паулин стояла у дальней стены, сжимая бокал так, словно он мог защитить её от окружающих. Платье плотно обтягивало талию, скрывая всё, что не должно было быть известно. Сердце стучало. Её мутило. Но не от страха.
Лирхт появился, как всегда – внезапно и без предупреждения. В тёмной парадной форме, с серебром на лацканах и лицом, выточенным из камня. Он подошёл к королю, склонился, что-то сказал – коротко, сдержанно.
Потом шагнул вперёд.
– Я, Лирхт фон Альвескард, прошу слово. – Его голос прорезал зал. Музыка стихла.
Паулин похолодела.
Король чуть приподнял бровь, но кивнул.
– Говорите, командир.
Лирхт подошёл к центру зала. Пауза. Все ждали. И он знал – ждали скандала. Ждали театра. Он дал им его.
– Я объявляю, что Паулин Ленц не может быть отдана за другого. Она – моя.
Гул поднялся почти мгновенно.
– Моя по праву чести, по праву крови и по праву ответственности, – продолжил он. – Мы связаны. И нет иного пути.
Он повернулся к Паулин. Подошёл. Все взгляды следили.
– И если кто-то хочет оспорить это – пусть встанет.
Никто не встал.
Он протянул руку.
– Пойдём, фрау Ленц. Или хочешь, чтобы я объяснил, почему именно ты не выйдешь за Райнильда?
Паулин не шелохнулась. Лицо побелело. Но она сделала шаг – медленно, словно пробираясь сквозь ядовитый туман. Её рука дрожала, когда легла в его ладонь.
– Умница, – прошептал он, наклоняясь к её уху. – Давно пора было показать, кто кого держит на поводке.
– Ты… – хотела она что-то возразить, но слова застряли. Всё, что осталось – горечь.
