Он развернулся с ней, вывел в центр зала.
– Надеюсь, пир вам понравился, – сказал он громко. – Но теперь начинается интересное.
Он поднял руку Паулин в замершем жесте победителя. Люди замерли. Кто-то ахнул.
– Если у кого-то ещё остались сомнения в её принадлежности – гляньте повнимательнее. – Его голос был как лезвие. – Или хотите, чтобы я напомнил, чья кровь теперь течёт внутри неё?
Тишина. Шок. Король только качнул бокалом и промолвил:
– Кажется, вечер удался.
Но у дальнего стола, где стояли Шион и Альбрехт Райнильд, лица были застывшими.
– Ты позволишь ему такое?! – прошипел Альбрехт, наклоняясь к Шион. Его губы почти не двигались, но в голосе звучал яростный шёпот. – Это был удар. Прямо по нашему договору.
– Он не просто её забрал, – процедила Шион, сжав бокал так, что тот едва не треснул. – Он выставил нас дураками. Публично. Перед всем двором.
– Что ты собираешься делать?
– Вернуть контроль. – Шион сделала шаг от стола, а её мантия скользнула по мраморному полу, как тень. – Если война – единственный способ вернуть власть, пусть так. Но начнём с другого. Он забрал игрушку. Посмотрим, как он поведёт себя, когда заберут у него всё остальное.
Она ушла вглубь зала, не удостоив Лирхт ни взглядом. Альбрехт же остался стоять – сжав кулаки, в глазах его пылала месть.
Бледный свет рассвета едва пробивался сквозь стекла кабинета, когда дверь хлопнула – слишком резко. Лирхт стоял у окна, будто ждал. Паулин вошла, шатаясь, не сняв даже плащ.
– Ты счастлив? – выплюнула она, не дожидаясь его слов. – Было приятно унизить меня перед всеми? Выставить, как трофей?
Он медленно обернулся. В глазах – всё то же ледяное спокойствие, за которым она уже начинала различать нечто другое. Презрение. Холодное, глубокое, утомлённое.
– Я сделал то, что должен был. Иначе тебя бы выдали, как скотину на рынке.
– А ты не скотник? – Паулин сделала шаг ближе. Плечи дрожали, но она не позволила себе упасть. – Ты не лучше них. Только хищник в форме. Всё это было… – она замялась, сглотнула. – Это было настоящее?
– Смотря, что ты называешь настоящим, – спокойно произнёс он. – Ночь? Или то, что ты теперь моя? Это было решено ещё до бала.
– Я не твоя! – выкрикнула она. – Я человек, не собственность!
Он подошёл вплотную. Паулин отступила, уперлась спиной в стол. Лирхт не коснулся её, но каждое его слово – будто удар.
– Тогда скажи это тем, кто видел твоё лицо, когда я тебя брал.
Её лицо побледнело, дыхание оборвалось. На миг – только на миг – в её глазах мелькнул ужас. Потом гнев. Потом рука.
Пощёчина. Резкая, звонкая, разрывающая воздух.
Лирхт не пошатнулся. Только чуть приподнял бровь, насмешливо, почти лениво.
– Вот теперь ты стала похожа на себя.
Он отвернулся. Подошёл к столу. Взял тонкий свиток с гербом Райнильдов и бросил на стол.
– Хочешь знать, что это? – Он повернул голову. – Альбрехт подтвердил помолвку. Хотел разыграть карту с миром, пока ты лежала в моей постели.
– Я не знала…
– Не знал никто. Кроме него и Шион. – Лирхт усмехнулся. – Но я решил по-другому.
Паулин подошла ближе. Губы едва двигались.
– Что мне теперь делать?
– Делай, что хочешь. Но если ещё раз сбежишь, я не буду тебя возвращать. Я просто поставлю клеймо. И тогда всем станет ясно, кому ты принадлежишь.
– Я не принадлежу тебе!
– Тогда докажи это. Не слезами. Не бегством. А выбором. – Он бросил на неё взгляд, пронизывающий. – Иди. До утра ты свободна. Потом – нет.
