– Позор, что я знаю о существовании ролевых игр?
– И не только…
В больнице кормили досыта и не унижали. Приходит мама – начинаются нотации:
– Ты в курсе, что после твоей выходки половину класса родители забрали?
– И что в этом плохого?
– Ты педагога с какой стороны выставила!
– Я не заставляла её нас бить и унижать.
– Ладно сама, ты скольким одноклассницам испортила карьеру! Родители решили, что это не школа, а концлагерь.
– Правильно решили.
– Ну и девчонка! Да по тебе колония плачет!
– Там хоть нормально кормят и учат.
– Педагога так выставить!
– Это не педагог. Это истеричка.
– Ты понимаешь, что без боли балета не бывает. Если вдруг всем дать права, то искусство умрёт.
– Мне не жалко искусство, построенное на чужих слезах. Я станцую на его похоронах.
Девочки, вы свободны. Живите. Развивайтесь, читайте книги, гуляйте. Едите, что хотите, как хотите, одевайтесь. Будьте хозяйками своей жизни, а не несчастными забитыми рабынями. Найдёте нормальную профессию, где не надо голодать, где не бьют. Потом встретите любовь, родите детей. Вы нормальные.
Позже я узнала, что Майю Ивановну уволили. Но я не особо радуюсь. На смену придёт такая же. И так будет, пока жива эта индустрия жестокости. Туда берут в детстве ещё и потому, что редкий-редкий взрослый туда пойдёт, ведь он знает правду. Даже такая взрослая мотивация, как большая зарплата, только в том редком случае, если стать примой серьёзного театра. А так романтический образ, розовые очки и всё. Родители отдали. Куда деваться одиннадцатилетней девочке? Балетная школа – закрытая структура, обсуждать учебный процесс где-либо запрещено.
Как только я вернулась домой, пришла пора репетиторов. Много репетиторов, домашние задания. Начался период новой родительской мечты.
Первое сентября. Языковая гимназия в двух часах езды от дома. Я объясняла родителям, что у меня нет ни способностей, ни желания там учиться, что возле дома лучше. Вступительное тестирование я написала честно плохо, поскольку это был высокий уровень, а скакание галопом по Европам на разных языках смешалось в кашу. Ветер, дикий холод, надевать что-либо кроме формы категорически запрещалось. Ах да, форма. Юбка моментально мнётся, пиджак колючий, туфли неустойчивые и скользят. Занудная речь, дорогие машины родителей. И унылые лица школьников. Даже первоклашки уже поняли, что их ждёт.
Второе сентября, пятница. В семь выходить из дома, занятия начинаются с девяти. Два часа в машине идёт воспитательная долбёжка на тему "не опозорить семью". С утра настроение испорчено. Дождь, скользко на мокрой дорожке. Как же холодно в школе! "Сними кофту, у нас форма одежды". Брр! Что? И английский, и немецкий, и французский? Допустим, тем, кто талантливый, ещё можно. Но я не талантливая! Юбка колется. Ещё только первый урок.
Звонок с седьмого урока. А факультативы? Вот уже семь часов, развитие закончилось, пора домой. Девять вечера, дома я освобождаюсь от неудобной формы. Пятки болят от каблуков – "приучения ко взрослой жизни". Я собралась поесть. Потом я стала раздеваться, чтобы лечь. "Тебе что, ничего не задали сегодня?" – услышала я над собой мамин голос. Задали, и много! Четыре предмета совпадают с завтрашним расписанием. Три иностранных и математика. Шесть заданий по шесть пунктов в каждом – это математика. Раскрыть скобки в грамматических заданиях. Какая форма глагола больше подходит? Только к двум часам ночи я закончила. Точка. Пора спать. Будильник сработает через три часа пятьдесят пять минут.
