Собравшись, Соня перевела дыхание и пробежала пальцами по кнопкам с легко запомнившимися цифрами. К телефону подошла Зимина. Внятно назвавшись, Соня спросила:
– Где он? Куда он пропал?
Последовала тягучая пауза, видимо, Нина Викторовна проверяла, не слышен ли их разговор. Потом Соня услышала приглушенный голос:
– Он дома. Заперся в своей комнате. Я думала, вы договорились на вечер.
– Он передал мне утром цветы и пропал.
– Какие именно цветы?
– Розы. Вас интересует стоимость букета?
– Нет, нет. Ну что вы! Я лишь хотела узнать, не изменились ли его вкусы. Он всем всегда дарит розы.
«Она рассчитывала задеть мое самолюбие или полагает, что при данных обстоятельствах я не должна выделяться из общей массы?» Соня недовольно переложила трубку и продолжила:
– Что же делать? А если у него нет никаких планов на мой счет?
Немного помолчав, Зимина вздохнула:
– Боюсь, что наоборот. Я видела у него на столе фотографию матери.
– И о чем это говорит?
– Вы очень на нее похожи.
– Ах, вот как?! Почему же вы меня не предупредили?
– Разве это имеет значение?
– Все имеет значение. Любая мелочь.
– Об этом я не подумала, – холодно ответила Нина Викторовна.
– Меня ждут еще какие-нибудь неожиданности?
– Н-не знаю. Денис – мальчик труднопредсказуемый.
– Ну хорошо, а что мне сейчас делать? Он не давал мне своего номера, я не могу позвонить ему первой.
– Я понимаю. Наверное, придется ждать. Знаете, он сильно не в духе. С ним это случается крайне редко. Вы не обидели его вчера?
– Нет, я вела себя очень ровно.
– Может, это его и ранило? Он ведь избалованный мальчик. Вы не должны выбивать его из колеи, вдруг болезнь начнет прогрессировать?
– Прикажете повиснуть у него на шее?
– Смотрите не перегните палку, – угрожающе предупредила Зимина. – Вдруг ваше сходство с его матерью и без того потрясло мальчика?
– Почему вы все время зовете его мальчиком? Он производит впечатление…
Зимина прервала ее:
– Я знаю, какое он производит впечатление. Но в душе он совсем еще ребенок. Я бы не доверила его вам, если б вы не пользовались репутацией хорошего специалиста.
– Спасибо, но мне уже известно, какой репутацией я пользуюсь.
– Ох, он вышел. Прощайте, – отрывисто произнесла Нина Викторовна и бросила трубку.
Соня с удивлением прислушалась к неожиданному, взахлеб, сердцебиению. Весь день ее тревожили подозрения в начинающейся тахикардии, потому что сердце то и дело сбивалось и отстукивало какие-то туземные ритмы, словно кричало о чем-то, а Соня не знала этой звуковой азбуки.
«Он вышел, – думала она, пытаясь сосредоточиться на дыхательной гимнастике. – Он идет ко мне. Он не должен обмануться в своих ожиданиях. А я не должна выделяться из общей массы. Но тогда все должно быть как всегда и со всеми. Все. Разве меня это пугает?»
– Что ты мечешься, как тигр по клетке? – недовольно спросил отчим, опустив газету. – У тебя неприятности? Что-нибудь на работе?
– Почему обязательно на работе? – раздраженно ответила Соня, удержавшись за ручку балконной двери.
Седые брови отчима приподнялись от удивления.
– Ты завела роман?
– Да какой там роман?! Разве у меня есть время на романы? Да и с кем их заводить?
Валерий Ильич невозмутимо указал верхним краем газеты на цветы, красовавшиеся на столе. Их яркие вытянутые бутоны подрагивали от сквозняка, и в полированной глади стола колебалось темное пятно. Соне захотелось прижаться лицом к прохладным лепесткам, но так делали героини мелодрам, и это всегда смешило ее. Раньше смешило. Когда никто не дарил ей розы целыми охапками.
