Он, проснувшись на следующее утро, другим взглядом посмотрел на себя самого. Как-будто широко раскрылись глаза или кто-то старательно протер его внутренние линзы. Ваньке открылся совершенно неприглядный вид его квартиры. Все, что еще вчера было привычным, обыденным, вдруг начало раздражать. Старый, бабкин еще, хлам на кухне, облупленные стены, неудобная мебель, скрипящие двери, на все вдруг открылись глаза. На собственное растущее пузо, на уходящее время, что тратится в никуда, на собственные малодушные планы когда-нибудь жениться и все изменить.
И вместо того, чтобы привычно перешагнуть раздражение от себя самого, затолкать его внутрь, спрятать подальше, забыть, Ванька вдруг сел за стол, взял листок бумаги и карандаш и стал писать. Он выписывал все, что хотел поменять. Все, что его тревожило, все, что хотелось сломать, изничтожить, выкинуть из его НОВОЙ ЖИЗНИ. В результате, всего через месяц, он ходит по отремонтированной квартире в коридоре которой стоит велосипед – давняя мечта кататься в парке неподалеку, исполнилась буквально вчера.
Ваньку было не узнать. Куда девался малохольный, добродушный увалень с печальным взглядом? Сейчас на него смотрела из зеркала довольная физиономия человека, который только начал свои игры с миром, человека, которому, как ребенку, интересен каждый миг, каждый день.
С Аленкой расстался через неделю, поняв, что не любит и не любил. Просто честно себе признался, что искал «подходящий» вариант. Чтоб как у всех – ЗАГС, быт, дети, новый телевизор. А на самом деле не любил, не чувствовал. Тянуло на мирское, телесное, но душой был к ней холоден. Пришлось признаться и оставить эту историю в прошлом. Стыдно было неимоверно. Этот новый, другой Ванька, пообещал себе, что не будет больше никого обманывать. И самое главное – не будет обманывать самого себя. В привычку вошло теперь разговаривать с Серым по телефону. Они созванивались пару раз в неделю, обсуждали, спорили, размышляли.
– С чего ты вообще решил, что важен для системы?
Ванька вспомнил вчерашний разговор.
– Может быть вкладывая всего себя на поддержание матрицы, ты просто раболепствуешь, лишая себя привилегии стать интересным. – Серый задал совсем непростой вопрос. – Я прям чувствую, как ты там у провода круглишь глаза и пытаешься понять. – Друг смеялся.
– Давай допустим, что, совершая каждый день запрограммированные действия, ты ничем не отличаешься от толпы себе подобных. Ты неинтересен своей послушностью и обыкновенностью. Но что, если ты научишься удивлять? Совершать незапланированное, просто поддаваясь внезапному порыву чувств? Например, бежать после работы домой, а не идти вразвалку, ползти утром на кухню – представляя себя ужиком, петь песни сидя на унитазе, пугая соседей и самого себя?
Ванька хихикнул – Признайся Серый, пробовал? Ужиком ползал? Пел?
– Конечно. И пел, и ползал.
–И что?
– Да ничего. Гастрит прошел, а так все по-старому.
– Нет. Давай в подробностях.
–Смотри. Механизм прост. Начинаешь удивлять систему. Показываешь ей язык и становишься кем-то другим, большим, чем просто твое тело или твоя функция. Осознаешь новые границы и вуаля – система перестраивается под тебя нового. Мир меняется. Он тебе больше не враг, не равнодушный парень, он становиться тебе другом, помощником. Вы сливаетесь вместе с потоковым движением в расширении тебя самого, как личности.
– Круто. – Ванька задумался, почесал за ухом. – Бонусы пойдут?
