Это она, незаметно для себя, стирает некогда гордо вздымающиеся скалистые горы, в струящийся меж пальцев красный, мелкий песок. Она заглядывает тебе в глаза и тутже уносится вдаль неудержимым перекати-полем.
Однако человек упорно шёл вперёд, к только ему ведомой цели. Ночь, это время для движения. Она своими холодными объятьями не даёт уснуть, постоянно подталкивая мягкими, упругими пальцами ветра идти дальше. Чтобы в надежде, к рассвету, найти живительный оазис, и там переждать, в его прохладе, полуденный зной.
Человек поправил самодельно сделанный тюрбан. Отцепил от пояса старенький, но всё ещё довольно крепкий бурдюк и сделал маленький глоток воды. Да, драгоценную жидкость надо беречь. Он огляделся по сторонам. Но не нашёл ни отпечатков следов животных, ни высушенного русла реки. Лишь в отдалении кружились на одном месте потревоженные птицы. И это хоть как-то утешало, давая слабую надежду на открытый источник воды.
Однако он не был одинок все эти дни. Животные пустыни, едва завидев отдалённую фигуру, стремились поскорее коснуться его ладони. Ощутить его ласковый взгляд и не спеша, некоторое время, следовать за ним. Только в этот раз, они оставили его одного, посреди бескрайней, безмолвной равнины.
Тяжело ступая, по расползающемуся под наалаимами песку, он двигался вперёд. Но обессиленный за ночь, он шёл не так быстро как того хотелось. А солнце, уже поднялось из-за горизонта, бросая первые огненные копья лучей в прохладный сумрак. Человек наконец остановился и огляделся. Он подошёл к подножью скалистых возвышенностей, образовывающих некое подобие овальной арены. Окинув взором открывшуюся местность, он поднял свой взгляд к небу, и прошептав растрескавшимися губами молитву, стал спускаться вниз.
Подходило к концу испытание его человеческой природы. И человек это чувствовал. Пот, собираясь в крупные, солёные капли, струился по его челу. Его лицо и руки сильно загорели и обветрились, от ослепляющего солнца и лёгкого ветра, срывающего со своих мест многочисленные песчинки. Каждый раз прокатывающихся по телу словно наждаком. В течение всего этого времени только сушёные кузнечики акриды да мёд диких пчёл поддерживали его тело, а беспрестанная молитва его дух.
– “И было сказано мне слово Йеговы:
Иди и возгласи в слух Йерушалайма, говоря: так сказал Йегова: Я помню о благосклонности ко Мне в юности твоей, о любви твоей, когда ты была невестою, как шла ты за Мною по пустыне, по земле незасеянной.
Исраэйль – святыня Йеговы, первые плоды Его. Все поедающие его будут осуждены. Бедствие придёт на них, – сказал Йегова.
Слушайте слово Йеговы, дом Йаакова и все семейства дома Исраэйлева.
Так сказал Йегова: какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что отдалились от Меня и последовали за суетою и стали суетны.
И не сказали: «где Йегова, который вывел нас из земли Египетской и вёл нас по пустыне, по земле степей и пропастей, по земле иссохшей и по земле тени смертной, где никто не проходил и где не жил человек?»
И привёл Я вас в землю плодородную, чтобы ели вы плоды её и блага её. А вы пришли и осквернили землю Мою, и сделали удел Мой скверною.
Священники не говорили: «где Йегова?» и законоучители не знали Меня, а пастыри грешили против Меня и пророки пророчествовали именем Баала и следовали за теми, что тщетны, за идолами.
За это Я ещё буду судиться с вами, – сказал Йегова, – и с сыновьями сыновей ваших буду судиться.
