– Вольно! – сказал он, заложив руки за спиной, прошел мимо дневального, – как дела, Евдокимов? Вода ещё идёт или снова будем пенять на происки внутренних и внешних врагов?
– Так точно, товарищ генерал! – ответил Евдокимов, выровнявшись, как струнка, перед грозным начальством и отвёл в сторону лицо.
– Не понял? – остановился генерал, – так точно «есть вода», или так точно «нет воды»?
– А это как сказать, товарищ генерал, – замялся дневальный, – тут она вроде бы есть, и тут её уже нет.
– Это как понять? – удивился генерал, – ты мне ребусы с шарадами здесь не загадывай, я не на передаче «Что? Где? Когда?» нахожусь. Ты мне прямо всё говори. А то, понимаешь ли, нахватались разных западных штучек, уже и по-русски говорить не можете.
– Виноват, товарищ генерал! – заорал дневальный Евдокимов и снова отвел в сторону лицо.
– А это правильно, Евдокимов, – кивнул Платов, – ты у меня всегда виноват, даже если и не заслуживаешь. Вот за это я тебя и ценю.
– Рад стараться! – выпалил счастливый Евдокимов.
– А что это ты лыбишься, как конь перед кобылой? – поинтересовался генерал, – Я тебя ругаю, а ты мне: «Рад стараться!» И «мордуленцию» свою в сторону воротишь.
И вдруг генерала осенило. Он помрачнел, свёл грозно брови у переносицы и приблизился к солдату. Сделал большой круг своим носом у лица Евдокимова, мощно, как помпа, втягивая широкими ноздрями воздух. Отстранился от него и рявкнул, что есть силы:
– Что пил, стервец?
– Ничего, – ответил Евдокимов, – только воду из крана.
– Из какого крана? – спросил генерал.
– Из этого, товарищ генерал, – показал Евдокимов на кран, с которым ранее происходили таинственные отключения.
– Из этого? – переспросил Платов.
– Так точно, товарищ генерал! – отчеканил Евдокимов.
Генерал подошел к умывальнику, открутил кран, подставил руку, набрал в ладонь жидкость и выпил. Он не сразу опустил руку, из которой только что пил. Не сразу повернулся к дневальному. Что он сделал в первую очередь, так это приблизил нос к крану и, мощно, как помпа, втянул воздух. Нюхал долго, сосредоточенно. Следующее, что он сделал, так это быстро закрутил вентиль, чтоб не сливать в канализацию драгоценную жидкость. А уж потом он обратился к Евдокимову.
– Кто-нибудь ещё прикладывался к этой воде?
– Так точно, товарищ генерал, всем составом пробовали.
– Ну и как? – поинтересовался Платов, догадываясь, что было дальше.
– Все в лёжку, хоть толком и не распробовали. До сих пор понять не можем: вода это или нет? Если вода, то очень странная. А если не вода, то почему течёт из водопроводного крана?
Генерал стал мрачнее тучи. Он вздохнул и продолжил опрос дневального:
– Кому-нибудь докладывали о случившемся?
– Никак нет! Что мы не понимаем, товарищ генерал, – бойко ответил Евдокимов, – это же моментально начальство понаедет. Все захотят с проверкой приехать. Попробовать. Отбоя от них не будет. Это ж понятно, что на Новый год всем горючее надобно, не только нам. А тут такой источник открылся. По секрету скажу, что из соседнего крана «Шампанское» капает. Это же надо! Коммунизм в отдельно взятой казарме!
– Что ты такое несёшь, Евдокимов, – поднял брови генерал Платов, – тут такое творится, по-моему, без пол литра не разберёшься.
– Так в чём проблема, товарищ генерал, – улыбнулся Евдокимов и передал Платову невесть откуда появившийся стакан.
– Евдокимов! – строго одернул его генерал, – Ай-я-я-я-яй, ты что, не знаешь, что я из мензурок не пью.
