Линь Шэн Лун появился из тумана, как воплощение самой природы – тихий, неотвратимый, несущий в себе ярость урагана и мудрость древних камней. Он был монахом из Шаолиня, чьё имя переводилось как «Побеждающий Дракон Леса». Он не носил мечей, не звенел доспехами. Его оружием была пустота – та, что рождает форму, и тишина – что громче любого клинка.
Его тело, гибкое как бамбук в шторм, было покрыто татуировками в виде вихрей – символы стихий, подчинённых через медитацию. Глаза цвета обсидиана светились странным огнём: в них читались свитки «Книги Пяти Колец» Миямото Мусаси, хотя сам он никогда не держал её в руках. Линь Шэн Лун не отращивал бороду – его лицо, гладкое и молодое, хранило следы невидимых битв: морщинки у губ, будто оставленные ветром после тысяч схваток.
Он сражался так, будто танцевал с невидимым противником. Его удары не ломали кости – они переписывали реальность. «Танец Сухого Листа» – уклоняясь от атак, он заставлял врагов падать, запутавшись в собственном импульсе. «Прилив Ци» – ладонь, приложенная к груди противника, вызывала волну внутренней дрожи, выбивая дыхание, но не оставляя ран. «Глаз Тайфуна» – в центре хаоса он оставался недвижим, обращая ярость врагов против них же.
Как Мусаси побеждал деревянной палкой, так Линь Шэн Лун побеждал намерением. Он говорил:
«Меч – это крик. Пустота – это ответ».
Говорят, однажды он остановил войну двух кланов, встав меж сотен воинов. Никто не видел, как он двигался – лишь слышали звон разбитых клинков, падавших на землю добровольно, будто стыдясь своей грубости. Когда его спросили, как ему это удалось, он ответил:
– Я напомнил их мечам, что они когда-то были мирным железом в земле.
Линь Шэн Лун не учил драться. Он учил слушать:
– Удар рождается не в кулаке, а в трепете листа перед падением. Сопротивление – это иллюзия. Позволь миру пройти сквозь тебя, и ты станешь непобедим.
Род мастера шёл с древних китайских традиций, и его имя отражало глубину мышления предков. «Лун» – дракон – символ силы, скрытой в спокойствии. «Шэн» – победа – та, что достигается без боя. А «Линь» в его имени – напоминание, что даже тигр, царь джунглей, не может укусить ветер.
Монастырь, где жил монах, прятался в горах, будто стыдясь своей славы. Никаких туристов, никаких золотых статуй – лишь каменный двор, где Линь Шэн Лун, худой как тростинка, поливал цветы. Увидев Пола, он улыбнулся, словно ждал:
– Ты пахнешь страхом. И деньгами.
Первый урок начался с… уборки. Пол, в дизайнерских кроссовках, скрёб пол метлой из бамбука.
– Грязь – это твои мысли, – говорил Линь. – Ты сражаешься с пылью, но она возвращается. Пока не поймёшь почему – будешь рабом.
Пол смеялся, когда Линь заставил его сдать телефон.
– Ты не сможешь торговать!
– Хорошо, – ответил монах. – А что ты продаёшь? Страх? Жадность? Или воздух?
Тренировки были пыткой. Пол стоял столбом по пять часов. Он начинал чувствовать, как земля говорит с ним через стопы. Линь учил его предсказывать удары по колебаниям воздуха, а не по мышцам. Каждый день с утра они проводили медитацию в ледяном ручье:
– Если можешь услышать тишину в боли – услышишь правду в хаосе, – говорил мастер Линь.
Пол рвал связки, терял сознание, но Линь лишь повторял:
– Ты всё ещё бьёшь кулаком. Научись бить намерением.
Ночью Пол, измученный тренировками за день, увидел, как Линь тренируется. Его движения были похожи на падение листьев – непредсказуемые, но совершенные. Внезапно монах остановился:
