Внезапно он остановился. Портрет Мэг, висящий на стене, смотрел на него широко раскрытыми удивленными глазами. Несколько мгновений Прока смотрел на него, затем медленно опустил голову, прижав обе руки к груди, где лихорадочно колотилось сердце. Теперь, когда ярость стихла, а ненависть уступила место сильному унынию, он почувствовал, что трусит, и если бы Мэг в эту секунду вернулась, возможно, ученый бросился бы к ее ногам, будто сам был виновен в произошедшем.
Он снова взглянул на портрет, неглубоко и судорожно всхлипывая, потом прошел в гостиную, которая осветилась, как только Прока открыл дверь. Пианино стояло открытым, а на пюпитре по-прежнему была раскрыта колыбельная Грига, которую он любил слушать и которую часто просил Мэг сыграть, ибо находил в мелодии меланхолию и нежное очарование, которые странным образом волновали его влюбленное сердце.
На круглом столике, в хрустальной вазе, засохли цветы. Он взял один и поднес к губам. В этот момент маленькие каминные часы вдруг встали. Словно внезапно перестало биться сердце, и скорбная тишина заполнила комнату.
Прока вздрогнул.
Его взгляд остановился на зеркале, в котором отражались две электрические лампочки. Ученый машинально подошел к нему, сжимая в дрожащей руке бедный смятый цветок, но тут же в ужасе замер, как человек, увидевший призрака.
Впервые он взглянул на себя после того, как удар приковал его к постели, и решил, что спит и видит жуткий кошмар. Прока казалось невероятным, что это синее чудовище, нелепое и зловещее, безобразнее японских масок, – это он и есть. Ученый закрыл глаза, но через несколько секунд снова распахнул их. Уродливое лицо все еще смотрело на него с гримасой отвращения.
Он сильно ущипнул себя, чтобы удостовериться, что действительно не спит, и сказал несколько бессвязных слов. Зеркало отразило движение его руки и губ.
Тогда он испугался…
Дрожащей рукой он нажал на кнопку звонка и услышал трезвон. Прока, перепугавшись, больше не осмеливался взглянуть в зеркало.
Никто не явился.
Он открыл дверь и позвал слуг. Его сухой хриплый голос затих в темноте. Прока все же позвал еще раз, даже постучал по полу стулом. В доме было пусто.
– Боже мой!.. Боже!.. – пробормотал он, дрожа.
Ученый забился в угол, съежился и схватился за голову.
Теперь он все понимал… Ему вспомнились обрывки фраз, которые он слышал, лежа в постели: «Синий цвет… он останется страшным… отвратительным!.. Бедный мальчик!..». Да, кто-то рядом так говорил… Теперь все встало на свои места в его истерзанном разуме.
Прока догадался, почему слуги не пришли по звонку.
– Я их пугаю, – прошептал он. – И они тоже бросили меня!..
Тогда он понял, что превратился в тень былого человека, стал ужасным и отвратительным существом. И в давящей атмосфере безмолвной комнаты ему пригрезились болезненные видения, взгляд стал мрачным и расфокусированным…
На следующий день, когда доктор Виардо пришел проведать Прока, консьерж все ему доложил.
– Месье совсем с ума спятил… хотел перебить своих слуг.
– Это невозможно!..
– Да говорю вам…
– У вас есть ключи от квартиры?
– Вот они… но осторожней, месье… может быть, лучше позвать полицейских.
– Не нужно.
– Ох, месье!.. Берегитесь… Кажется, он в жутком состоянии, впал в ярость… Всю ночь мы слышали, как он мебель расшвыривает…
Профессор Виардо поднялся на этаж один и вошел в квартиру. Сперва он не увидел больного, но в итоге нашел его.
