Ветров поклонился столь же церемонно, но в глазах его мелькнула смешинка.
Виктор Снегин продолжил:
– Филипп, я не могу доказать, что в наших действиях нет злого умысла! И вам либо придется поверить нам, либо отказать в помощи. Но, повторюсь, мы не замышляем худого, а наоборот хотим помочь великим страдальцам! Тем более, что страдальцы попали в беду из-за нас. И то, что с ними случилось не касается: ни машин, ни жилищ, ни женщин…
– Не согласен! – вдруг вставил свое слово Роман. – Это касается и жилищ, и машин, и женщин, которые вскоре могут вовсе исчезнуть!
А глазах Ветрова одновременно промелькнули смешинка и досада:
– Так касается или нет?
Виктор поторопился уточнить:
– Если говорить фигурально, – касается.
– Не значит ли это, что по вашему мнению Земле грозит катастрофа? – уточнил Филипп.
– Метр, предоставьте переговоры мне, – попросил Виктор Снегин открывшего рот Романа.
Глядя на гостей, Ветров стал склоняться к мысли, что перед ним на диване эксцентричные и даже сумасшедшие люди, которые несмотря на это владеют логикой, что прослеживается сквозь невнятную бессмыслицу, которую они здесь несут. Виктор казался разумнее, но Роману Мильштейну была характерна почти осязаемая доброта. «Да что это со мной? – подумал Филипп. – Что за бредовые мысли на счет осязаемой доброты?»
– Вы никогда не имели дел с психиатром? – невольно сорвалось с языка Филиппа.
– Мы и сейчас имеем с ним дело! – просто и обыденно ответил Снегин.
Филипп даже закашлялся.
– Как же я сразу не понял, – он старательно подбирал слова. – Вы из особой клиники? Больны душами?
Гости запротестовали:
– Нет! Мы – абсолютно здоровы и душой, и телом, и все это у нас есть, мы не арестанты какие-нибудь, впрочем, последнее неважно… это так – для информации, и наши новые носители тоже сильны и быстры…
– Ну, по человеческим меркам… абсолютного здоровья не бывает, – возразил физик, зевнул, и поглядел на часы.
– В самом деле? – Роман пришел в крайнюю степень изумления.
А Снегин, вдруг ощутив полное слияние с носителем, понял почему бородач смотрит на часы, и поспешил вернуться к делу.
– Мы – отличны от вас, и отличны довольно существенно. Но я обещаю, что наши поиски не коснутся жизни этой планеты даже на малую толику. И потом… мы расплатимся с вами!
– А как фамилия вашего психиатра? – уточнил Филипп, сообразив, что гости считают себя пришельцами с другой планеты.
Виктор тряхнул вихрастым чубом.
– Это мэтр…
– Кто? – не понял Ветров.
– Я вам представил его как Романа Миль…
– Вы? – брови Ветрова поползли вверх. – Что же вы сразу не сказали? – Он склонился над схемой. – А позвольте узнать, чья это разработка? Я еще не встречался с подобным принципом…
Гости смутились, потому что не были готовы произнести имя изобретателя. Да это ничего бы и не дало.
– Изобретатель засекречен. Что вас еще смущает, землянин?
– У меня много вопросов! – ответил Филипп. – Будет ли налажено серийное производство? Кто заказчик? Как будете расплачиваться? И это далеко не все!
Виктор Снегин поднял руку, останавливая поток вопросов.
– Прибор нужен один! Изобретатель свихнулся! Чтобы лечить изобретателя, прибор и понадобился! Расплатимся любой валютой. Поэтому сообщите какой вам предпочтительнее. На Земле их много…
Ветров, немного обескураженный потоком ответов, вдруг так щедро полившемся из гостя, машинально показал на деньги, что лежали на соседнем столе, забытые его сослуживцем в очередной раз. Уж очень был рассеян его сосед по кабинету. Это была новая стодолларовая купюра, и откуда только они у него берутся?
