Второй исполнял должность секретаря, что явно льстило Корнелию.
Однако у него у него не оказалось времени, чтобы разобраться в деталях. Его сразу же вызвали к архитектору легиона. Здесь собрались все главные офицеры.
Из дальнейших разговоров Корнелий понял, что легат прибыл из Рима, вовсе не для того, чтобы разобраться в пропаже денег и наказать виновных.
Уж кто-кто, а Корнелий, побывавший во многих местах империи, знал, что таких преступлений в провинциях было много и для борьбы с ними, не хватило бы всех легатов и сенаторов империи вместе взятых.
"Да и сам Рим, — с горечью думал Корнелий, — в последние годы не служил примером высокой честности"…
Легат прибыл совсем по другой причине. Он привез с собой приказ императора о превращении временного лагеря Пятого легиона в постоянный.
"Значит, Рим навсегда закрепляется в Иудее", — подумал Корнелий, но когда он услышал из уст легата, что постоянный лагерь должен быть расширен не менее чем в пять раз, он понял, что дело еще серьезнее — предстоит новая военная кампания. Но, против кого? Видимо против Парфии."
Для планирования и наблюдения за всеми этими работами с легатом прибыл геометр-землемер.
Спустя три дня Корнелия вновь вызвали к легату, и тот передал ему перечень всех необходимых для строительства материалов. Среди этих материалов выделялось огромное количество обожженных кирпичей, плиток, а так же отесанных стволов сикомора и кедрового дерева.
Об этом приказе вскоре узнал весь легион.
Из уст в уста понеслась веселая шутка, что Главный архитектор армии, присланный из Рима, решил превратить Иудейскую провинцию во Второй Рим….
Тем не менее, выполнение приказа было для них законом, к тому же, архитектор принадлежал к императорской фамилии, а значит, здесь никакие шутки не уместны. Можно легко потерять голову.
Для самого Корнелия это вовсе не было шуткой. Именно ему предстояло в немыслимо короткие сроки обеспечить строительство лагеря огромным количеством материалов.
Время доставки кедровых стволов в Эммаус было точно известным — оно равнялось времени пути кораблей из Ливанской провинции до Аскалона, и еще несколько дней — до Эммауса. Однако этот срок не удовлетворял легата. Он кивнул в сторону густых лесов, покрывавших многие районы Иудеи и тут же велел второй манипуле, строившей дороги, заняться изготовлением отесанных стволов из сикомор и кедров и срочной доставкой этих стволов в Эммаус.
Невыполнимой казалась задача изготовления огромного количества обожженных плиток и кирпичей.
Будучи человеком непосредственным и прямым, Корнелий решил поделиться своими сомнениями именно с архитектором, который дал ему это задание. И был приятно удивлен, когда обнаружил в архитекторе не сухого, цедящего сквозь зубы слова, римского вельможу, каких немало встречал за годы службы, а сравнительно молодого человека, выражавшего явно сочувствие Корнелию.
И Корнелий вспомнил его страдальческое лицо, когда тот присутствовал при казни бывшего Главного интенданта легиона Гая.
Молодой человек рассуждал вслух.
— Есть несколько путей получения необходимого количества кирпичей и плиток, — неторопливо сказал Публий. — Мой опыт строительства постоянных лагерей: Шестого Железного в Киликии, Десятого Фретумского в Кире и, наконец, Первого Италийского в Херсонесе Таврическом, показал, что наиболее эффективными из этих путей являются: — первый — построить временные печи, завезти необходимые материалы и организовать обжиг на территории самого лагеря. Однако, — архитектор задумался. — В окрестностях Эммауса нет подходящих участков земли. Но, если, все же мы выберем именно этот путь, то понадобиться строительство хороших подъездных дорог.
