– Кто-кто?
– Кампанелла Томмазо! – Родион достал из-за пазухи потертую, зачитанную до дыр книжку, бережно расправил листки. – Вот эту книжку я наизусть знаю! Тут об нем все написано! Вот он… – Родион ткнул пальцем в гравюру-портрет. – Триста лет назад жил в Италии… Такая земля. Далеко, у теплого моря! Но там у них тоже свои тираны и кровопийцы есть!
Афанасий вздохнул:
– Этого добра везде хватает!
– А тогда они еще почище наших царей да губернаторов были! Томмазо поначалу монах был. Самые-то ученые тогда в монастырях жили! Очень он хотел счастье для народа добыть! Придумал построить такой город, какого на земле никогда-никогда не было! Чтобы не было ни бедных, ни богатых и каждый чтоб свою работу делал, какую хочет!
Афанасий слушал, раскрыв рот. Настька и Колька тоже слушали, разглядывая портрет в книжке Родиона. Тот продолжал:
– А если кому тяжело одному – ему все сообща помогут!..
– Ну, это он хватил!
– Точно! – с жаром подтвердил Родион. – Чтобы все одной семьей жили! Один за всех, а все за одного! И назвал Томмазо свой город Городом Солнца.
– Ладно!
А Колька мечтательно повторил:
– Город Солнца.
– Ага! – вновь подхватил Родион. – Там ведь у них тепло, снегу вовсе не бывает.
– Ну да?
– Точно!
Афанасий покачал головой:
– Это плохо. Без морозу нет здоровья – гниль одна.
Колька в нетерпении дотронулся до Родиона:
– А дальше что с ним сталось?
Родион продолжал:
– Так вот… Собрал Кампанелла вокруг себя верных людей, и все бы у них получилось, да только в последний момент – предатель… И всех погубил… А светлого человека Томмазу Кампанеллу посадили на цепь в каземат, – он взялся за звенья цепи, – вроде как меня. Правда, его пытали, на дыбу вздергивали, на кол сажали, но он все равно не отрекся ни от единого слова!
Афанасий восхищенно покачал головой:
– Это мужик!.. Пил?
– Не знаю.
Афанасий убежденно стукнул кулаком по столу:
– Пил!
Он налил себе еще одну стопку и залпом опрокинул.
Родион попытался подняться, поморщился.
– Нога-то у меня совсем отнялась.
– Давай-ка развяжем!
Афанасий помог Родиону стащить пимы и озадаченно покачал головой, разглядывая синюю распухшую ногу Родиона, Пальцы на ноге стали фиолетовыми до черноты.
– Э-э-э, брат, отморозил не на шутку. Надо за дедом посылать!
В этот момент в сенях раздался дребезжащий голос:
– А чего посылать? Вот он – я!
В избу вошел бородатый дед, которого мы уже видели. За ним ввалился медведь.
Афанасий вытаращил глаза.
– А я о тебе только подумал!
– Потому и зашел, что подумал! – ответил старик, обернулся к медведю с упреком: – Ну вот, наследил! Я ж просил тебя подождать!
Медведь понуро покачал головой, взял веник, стал затирать свои мокрые следы.
Родион удивленно смотрел на медведя:
– Гляди-ка. Топтыгин – соображает!
Вечный дед махнул рукой:
– Какой там соображает! Он наполовину в спячке – зима ведь!.. Ну что, сильно прихватило?
Он склонился к ноге Родиона. Родион, не отвечая, пристально смотрел на него:
– Ты, что ли, Вечный?
Вечный дед, не поднимая головы, тихо ответил:
– Кличут так.
– Об тебе в остроге молва идет! Говорят, беглых лечишь!
– Беглый, не беглый, все одно – человек!
– Подымай меня, а то мне ехать надо!
– Быстрый какой! Тебе до Великого поста лежать.
– Лежать?! Да что ты! За мной жандармы по следу идут.
– Давай, дедусь, лечи его, чтоб завтра на ногах был! – вмешался Афанасий. – Ты ведь можешь! А то его, как Томмазу, на дыбу подцепят!
– Кого-кого? – заинтересовался Вечный дед.
