Бар «Сломанный компас» - страница 3

Я села на кровать.

И вдруг – облегчение. Тихое. Спокойное.

Может, оно и не вечное, но впервые за долгое время я не хотела убегать.

Я провела ладонью по изголовью кровати. Дерево гладкое, местами потёртое, как будто бабушка часто опиралась на него, сидя здесь, в тишине.

На тумбочке – пыльный фонарь и книга без обложки.

Я открыла ящик – пусто.

Но под кроватью что-то зашуршало.

Присела, заглянула. Картонная коробка, завёрнутая в бежевую ткань и стянутую старым кружевом. Достала, сдула пыль.

На крышке – выцветшая надпись: “Маргарет – для Лоры. Не открывать, пока не поймёшь, зачем.”

Лора – моя мать.

Я села на пол. Сердце стучало, как будто знало, что будет больно.

Открыла.

Внутри – письма. Десятки. Все подписаны бабушкиной рукой. Все адресованы моей матери.

И все… неотправленные. Конверты с марками, но нет штампа.

Я вытащила одно, разорвала край, достала аккуратно сложенный лист.

“Лора, ты не обязана любить меня. Но ты обязана помнить, кто ты и откуда. Прекрати убегать. Я не виню тебя за злость – я тоже когда-то была такой. Я молюсь, чтобы ты не сломала свою дочь тем, что когда-то сломало тебя.”

Горло сжалось. Я выдохнула.

Это не было обвинением. Это была боль, завёрнутая в заботу.

Я прочитала ещё одно. Потом ещё.

Письма были злыми. Мудрыми. Упрямыми. И в каждом – попытка достучаться. Не к матери. К человеку, который был до неё.

Я положила письма обратно. Закрыла коробку.

Не потому что мне хватило.

А потому что я наконец поняла – бабушка знала, что я сюда приеду. Не Лора. Я.

И она оставила мне то, чего никто не дал – правду.

– Переезд – это не просто вещи перевезти, – заявила Грета, когда я вернулась из спальни. – Надо с людьми знакомиться. Иначе город сожрёт тебя как батон без масла.

Я хотела съязвить, но промолчала. Вроде как она была права.

– Пойдём. Покажу тебе, кто тут живёт и где нормальный кофе.

Мы шли пешком – Грета бодро семенила рядом, размахивая рукой, как командир на утреннем построении.

– Вот миссис Кларк, печёт пироги, но продаёт, будто они из золота. Говорит, “секретный рецепт”, а я-то знаю – она просто кладёт туда больше масла и сплетен.

– Очаровательно, – хмыкнула я.

– Там Джо, местный автомеханик. Молчит, как могила, но если к нему зайдёшь – кофе нальёт, пожурит, как будто ты его дочь, и отремонтирует тебе не только машину, но и веру в человечество.

– Он холост? – спросила я с приподнятой бровью.

Грета хохотнула.

– Тебе оно не надо. Поверь. Он любит только карбюраторы и винил.

Мы обошли квартал. Маленький магазинчик, кофейня, библиотека, которая выглядела так, будто вот-вот рухнет под весом собственных книг.

А потом я увидела его.

Дом напротив. Тот самый. Окно второго этажа.

Мужчина стоял, прислонившись к раме, пил из кружки и смотрел вниз.

На меня.

Я застыла.

Он не улыбался. Но взгляд… тот же, что был в переулке. Суровый. Прямой. Как будто в нём не было ни капли случайности.

– Кто это? – спросила я негромко.

Грета заметила, куда я смотрю, и на её лице мелькнуло что-то вроде… задумчивости.

– А, это Роман. Хозяин бара на углу. Ветеран, одиночка, живёт с дочкой. Люди говорят, он не особо разговорчив, но если уже начал – хрен заткнёшь.

– И живёт прямо напротив?

– Видимо, судьба решила, что тебе надо быть на линии огня, детка.

Я снова посмотрела на него.

Он больше не смотрел.

Зашёл вглубь комнаты и исчез.

Но этого взгляда хватило, чтобы что-то внутри меня дрогнуло.

Не “ой, он такой красивый”.