Бармен отеля «Ритц» - страница 24

– Сначала берем большой шейкер, – декламирует Лучано. – Вливаем кофейную ложку мятного ликера крем-де-мент и добавляем ложку гренадина. Затем добавляем свежевыжатый сок апельсина, полстакана французского вермута и полстакана бренди. Заполняем шейкер колотым льдом и с силой встряхиваем.

– Переливаем смесь в охлажденный стакан и украшаем сезонными фруктами. Все верно?

– Нет, не все. Сосредоточься. Чего-то не хватает. Секретный ингредиент.

– Ах, да! Изюминка от месье Мейера! Капнуть сверху красного портвейна.

– Так. И подавать с соломинкой и ложкой.

– Конечно.

– Теперь рецепт Blue Bird.

– Blue Bird! Наливаю в шейкер полстакана джина, кофейную ложку кюрасао и… Вроде бы стучат в дверь, мсье.

Франк тоже слышал. Хотя час уже поздний.

– Пожалуйста, откройте!

Стук раздается снова, и вдруг он узнает приглушенный голос за дверью.

– Пожалуйста, Франк. Это я.

Бармен за стойкой словно окаменел. Мальчик возбужденно мигает.

– Лучано, – выдыхает наконец Франк, сбросив оцепенение, – убегай через заднюю дверь, давай, живо.

– Понял, мсье.

Не забыть завтра напомнить ему, что он ничего не слышал.

Бланш за дверью уже теряет терпение.

– Откройте же, черт возьми!

Франк делает глубокий вдох.

Не дай ей заморочить тебе голову, держи дистанцию.

– Да-да, входите скорее, – говорит он, открывая дверь.

Он впускает ее, закрывает дверь на засов и осматривает гостью. Из-под шелкового платка, которым она повязала голову, видны темные круги под глазами, измученное лицо, Бланш едва держится на ногах. За прошедший год она сильно похудела, но, когда их взгляды, наконец, встречаются, Франк понимает, что совершенно на нее не в обиде.

– Задерните шторы, приглушите свет и дайте двойной сухой мартини, – шепотом произносит этот призрак жены директора.

Бланш уже направляется к стойке.

– Кто-нибудь видел, как вы сюда спускались?

– Нет, конечно же, нет! Франк, прошу вас, налейте нам выпить…

У бармена вспотели ладони.

Она уже командует! Он знает, что она несет ему одни неприятности.

Он знает, что ее надо выставить из бара, – и знает, что не способен на это.

– С кем вы разговаривали? – спрашивает она.

– С Лучано, моим учеником.

Она затравленно оглядывается. Франк успокаивает ее: они здесь одни, с ними лишь воспоминания и то скорбное ожесточение, что читается в глазах у Бланш. Или недоверие к нему? Его рука уже берется за бутылку «Бифитера».

– Франк, пожалуйста, посмотрите на меня.

И тогда он читает в ее глазах – страх.

– Кто в отеле, кроме вас и Клода, знает, что я еврейка?

– Никто…

– А человек из посольства, который нам помогал?

– Он переведен в Лондон два года назад.

Ни малейшего сомнения: о махинации с паспортом знают только он и Клод. Но это, похоже, не успокаивает Бланш Озелло.

– Вы знаете, что евреи должны проходить обязательную регистрацию? Вчера фрицы издали указ, по которому до конца октября все евреи должны встать на учет в комиссариатах полиции своего округа.

В газетах об этом не было ни слова: писали только о разгроме флота генерала де Голля под Дакаром и о воздушных боях между Германией и Англией.

– Но зачем это нужно? – беспокоится Франк.

– Они хотят пометить нас тавром, как скотину. У меня с утра сводит живот от страха, и просто кровь стынет в жилах!

– У вас есть документальное свидетельство того, что вы католичка, сударыня, вам нечего бояться!

– Как знать, – с вызовом перебивает его Бланш. – Вы можете вдруг решить и выдать меня Старухе.