12 сентября 1940 г.
Этот человек в любом помещении ведет себя, как режиссер. Саша Гитри минует дверь ресторана «Эглон». Он оценивает объем, размеры и дистанции, улавливает настроение собравшихся, проницательным взглядом схватывает общую атмосферу. Он надеется угадать даже то, что люди думают в глубине души. Вслушивается, вглядывается, проникает под кожу. Это его секрет. Швейцар узнает его и бросается со всех ног: кумир снова появился на людях. Гитри поднимает указательный палец и сжимает губы, что следует сразу же интерпретировать как нежелание звезды выступать в своем классическом амплуа. Сегодня вечером на знаменитом артисте и режиссере сшитый на заказ костюм-тройка из серой шерсти в косую клетку, двубортный пиджак с мягким «неаполитанским» плечом, белая рубашка с крахмальным воротничком и черным бархатным галстуком «лавальер». Темно-серая фетровая шляпа-борсалино чуть надвинута на лоб, как забрало рыцарского шлема. Гитри с его прямым носом, упитанными щеками пятидесятилетнего человека и цепким глазом напоминает полковника инженерных войск, прикидывающего, как бы получше расположиться. Барон бульварных развлекательных театров, некоронованный властелин парижских подмосток уже десять дней сочиняет новую пьесу, сидя в своем кабинете на авеню Элизе-Реклю – «Затворник Элизиума». Адрес оправдывает себя, как никогда.
Кто бы мог поверить, что этот мастер пера – еще и молодожен? Не далее, как летом, Женевьева де Серевиль стала мадам Гитри. Его четвертая супруга – молодая актриса: начинается четвертый акт жизни, целиком посвященной театру, только на этот раз первые сцены разворачиваются на фоне немецкой оккупации. К чему это все приведет?..
Франк Мейер наблюдает за давним другом так, как наблюдал бы за звездой балета, со смесью восхищения и легкого беспокойства.
Это Гитри выбрал местом их встречи ресторан «Эглон» на улице Берри. Франк терпеть не может это заведение: здесь все искусственно и претенциозно, от меню до багровых георгинов на каждом столе. Но немцам, пожалуй, такое нравится: сегодня вечером их здесь предостаточно, держатся чванливо.
А вот почему сюда ходит Гитри?
Метрдотель Эдмон узнал Франка Мейера, который, убивая время, сидит и теребит скатерть. Пузатый, невысокий, он пересекает зал, чтобы поприветствовать – возможно, слишком демонстративно – бармена отеля «Ритц».
– Говорят, вы закрыли бар? – спрашивает он сочувственно.
Но Франк догадывается: если что, тот первым попросится на его место.
– Всего на несколько дней. Строго между нами: отель готовится к приему важного гостя.
На этой неделе Франк уже раз десять рассказывал эту басню. Эдмонд реагирует, как все:
– О! Я понимаю…
Но кто сейчас что понимает…
– Полагаю, вы ждете месье Гитри, не так ли? Вот и он.
Франк улыбается, подтверждая догадку.
– Я бы не прочь отведать «Синюю птицу».
– Наш бармен задрожит, когда узнает, что этот коктейль – для вас.
– Месье Жан готовит его прекрасно. Передайте ему привет от меня.
Меню ресторана уже переведено на немецкий.
Да уж, быстро сориентировались на Елисейских полях, отличное деловое чутье.
Франк зарекся брать немецкие деликатесы – форель по-шварцвальдски и тушеную капусту с фуа-гра и белым зельцем.
– Ну что, вы меня уже проклинаете, дорогой Франк?
Голос громкий, раскатистый. Это Саша Гитри – лукавая улыбка, воплощение элегантности.
