Пару дней он размышлял над этим, а затем, придя утром в шахту, чуть смущаясь, объявил рабочим:
– Друзья, я заключил пари с моим другом, что мы сумеем раздобыть больше мангила, чем его артель. Я очень надеюсь на вашу помощь в этом. И чтобы отблагодарить вас, я обещаю, что за каждое найденное гнездо я из своего кармана буду платить вам по половине медной короны!
Даже под масками было заметно, как оживились лица людей. Нельзя сказать, что они здешние работяги были обижены жалованием, но всё же половина короны за гнездо сулили заметный привесок, который затем с лёгким сердцем можно было бы спустить на шлюх и вино, не терзаясь угрызениями совести из-за того, что тем самым ты обездоливаешь своих домочадцев, ожидающих за океаном.
– Каждому, или тому, чьё кайло? – поинтересовался один из них.
– Каждому, – поразмыслив немного, ответил Пайтор. – А тому, чьё кайло – четверть короны за каждый самородок сверху!
У рудокопов не было разделения на тех, кто работал киркой, кто сгребал породу и кто вывозил её вон. Они сами менялись по мере того, как уставали одни и отдыхали другие. Как ни странно, но вывоз глины у них считался лёгким делом, потому что не только давал возможность вдохнуть свежего воздуха, но и побыть вдали от надсмотрщиков, а значит – где-то остановиться, где-то сбавить темп. А тяжелее всего считалось сгребать глину специальной широкой лопатой и закидывать в тележку.
Так что предложение Пайтора было вполне справедливым – оно давало шанс каждому. Сегодня счастливый удар, вскрывший гнездо, мог нанести один, а в следующий раз – уже другой. По одобрительному гулу юный маг понял, что его идея пришлась по сердцу.
– Мы вас не подведём, ваша милость! – загомонили они. – Будем работать на совесть! Вы нам только показывайте – куда рыть, а мы уж и самого Гурра выроем, ежели надо будет!
– Гурра не нужно, – засмеялся Пайтор. – Довольно будет и мангила.
В отличие от Палланта, Пайтор ещё ни разу не попадал на «поляну». Он всегда чувствовал минимум одно гнездо, и это тоже очень воодушевляло рудокопов, которым не приходилось впустую мотыжить неподатливую глину. Чаще всего за рабочий день они добирались хотя бы до одного гнезда. Самородки попадались некрупные, но и совсем уж мелкими их назвать было нельзя. Компания (по крайней мере открыто) не вела какие-то отчёты по каждой рабочей артели, но, если таковые всё же имелись, то Пайтор и его люди были там далеко не на последних местах.
Большая магическая сила, а главное – недюжинные природные способности к магии очень помогали и здесь. Ещё работая с Байрадом юноша заметил, что чувствует мангил гораздо острее и дальше, как хороший охотничий пёс. Да, ему пока не хватало опыта, и он часто ошибался с расстояниями (ему всегда казалось, что гнездо находится ближе, чем оно было на самом деле), но никогда – с направлением.
Пайтор частенько встречал старые тоннели, вихляющие так, словно их прорубил пьяный рудокоп. Разумеется, рабочие были не при чём – они рыли в том направлении, куда им указывал неумёха-разведчик. У Пайтора же все тоннели были прямы, словно вырубленные по нитке, и это тоже не могло не радовать работяг.
В общем, молодой волшебник довольно быстро втянулся в работу, и хотя он так и не свыкся полностью с душной темнотой шахт, но понял, что без особых проблем переживёт этот год. Паллант вроде бы тоже не бедствовал – теперь, когда у него был собственный участок шахты, он тоже почти каждый день хвалился найденным гнездом.
