Пайтор Дегальда был необычным ребёнком, и это понимали все с самого его младенчества. Ещё когда мальчик не умел даже толком говорить, его кормилица уверяла мать и отца, что их сын станет великим человеком. А со временем, когда Пайтор дозрел до юношеского возраста, стало ясно, что он обладает особыми способностями.
К тому времени они с отцом уже осиротели, и какое-то время сеньор Дегальда слышать ничего не хотел об учёбе сына. Перенесённая болезнь и горе заметно подкосили его, и он хотел, чтобы юноша оставался в поместье, постепенно перенимая на себя все дела. Он чувствовал, что вскоре будет просто не в состоянии держать всё это хозяйство на плаву. Теперь, когда оба шурина умерли, он осознал, сколь много они делали для благополучия всего семейства, и с горечью чувствовал, что сам он не может похвастать тем же.
Однако вскоре стало ясно, что у Пайтора буквально всё валится из рук, и вовсе не потому, что он – такой растяпа или же разгильдяй. Просто мысли парня были вовсе не здесь, посреди этих пыльных виноградников и бурых долин. Он мечтал сделаться магом, и весь вопрос был лишь в том, как скоро он дойдёт до той точки, когда решит просто сбежать из родительского дома на поиски подходящего учителя.
Пайтор, лишённый доступа даже к самым базовым книгам по прикладной магии, пытался до всего доходить своим разумением и талантом. И надо сказать, что кое-что у него получалось. Юноша продвигался в своём самообучении, но очень уж тяжело и медленно. Он напоминал человека, который тащит на себе тяжёлый каменный жёрнов, вместо того, чтобы просто катить его.
И сеньор Дегальда в конце концов смирился. Он понял, что у сына может быть лишь одна судьба, и что надо творить её прямо сейчас, пока у них остались ещё кой-какие средства от тучных времён. Он не только отпустил парня на все четыре стороны, но и, используя остатки своих былых связей, отыскал ему весьма неплохого учителя.
И так Пайтор наконец покинул опостылевшее поместье в погоне за своей мечтой. Надо сказать, что он отработал каждую корону2, что вложил отец в его образование. Никогда ещё у мессира Сурнара не было ученика прилежней и талантливее. На протяжении четырёх с небольшим лет молодой человек впитывал каждую частицу знаний и опыта своего наставника, пока наконец не случилось неизбежное – ученик перерос учителя.
Мессир Сурнар был весьма хорошим магом, не затерявшимся бы и в залах и коридорах башни Кантакалла. Но при этом в нём не было болезненного честолюбия, или скорее себялюбия. Он, не смущаясь, признал, что больше не может дать ничего своему талантливому воспитаннику.
– Вам всенепременно нужно подвизаться на поприще магии, – старик-Сурнар всегда словно нарочно выражался витиевато и старомодно, но Пайтор давно привык к этому и даже не замечал всех этих смешных оборотов, а иной раз и сам невольно начинал говорить так же. – Я огранил бриллиант вашего таланта в меру своих сил, но всё же этой огранки недостаточно. Я вижу, что ваша мощь и ваша тяга к знаниям столь велики, что вам потребуется доступ к иным источникам, из которых вы сможете черпать полной горстью.
– Вы говорите об Ордене, учитель? – Пайтор спросил об этом без ложной скромности и робости.
– Лишь там вы удовлетворите свою жажду знаний, – чуть сухо кивнул Сурнар, который, как было известно Пайтору, недолюбливал чернокнижников. – Такова горькая правда жизни. Человеку ваших талантов возможно будет реализовать себя лишь в двух местах – или в Латионе, или же в Шатре
