– Спин-лучи тут совсем не причем! Спин-лучи безвредны! Дело в самих этих штуковинах.
– Чипах?
– Вот именно.
Дэниэл с трудом унял стон. Что на него нашло? Почему он просто не подписал бумаги, а притащился сюда и взбудоражил Ричарда? Он ведь и сам знал, что произошло. Своим невыносимым перфекционизмом, граничащим с садизмом, в процессе работы над спин-передатчиками серии Девятьсот Двадцать Кит прикончил главного инженера и свел с ума Торнтона. Вот и все. Но нет. Ему надо было зачем-то сидеть здесь продолжить бесполезные расспросы.
– Ты можешь все-таки рассказать, что случилось с предыдущим главным инженером?
– Ну… это произошло уже вечность тому назад… кажется, в прошлом июле или августе. Он убил себя, повесившись на подтяжках.
– Почему?
– Потому что первый осознал то, что теперь знаю я.
– А именно?
Голубые глаза Ричарда стали делаться похожими на кусочки ляпис-лазури.
– ЧСД, – сказал он хрипло, – нечто куда большее, чем четырехугольные кусочки сверхпрочного уни-пластика, покрытые пленкой сложносоставных цепочек квази-органических кристаллических структур. Это новая, доселе неведомая нам форма разумной жизни. Ты понимаешь, что значит – разумной?
Дэниэл вспомнил строчки из документации.
– Ну, применительно к Девятьсот Двадцатым… там было написано примерно следующее – каждый чип это интеллектуальная самообучающаяся система, оснащенная цепочками искусственных нейронных связей. Через спин-лучи они способны коммуницировать друг с другом на любом расстоянии, гарантируя мгновенный обмен данными практически любого объема…
– Ага. Коммуницируя. Обмениваясь данными. А, когда им не хватает собственных мощностей, они включают в свои нейронные цепочки нейроны человеческого мозга, выжигая их дотла. Что, в конце концов, приводит к обширному отмиранию мозговой ткани, апоплексическим ударам, слабоумию и так далее.
Дэниэл был шокирован. Нет. Это не могло быть правдой. Ричард бредил. Конечно, бредил.
– Они могут это делать?
– Да.
– Зачем?!
– Затем, Дэнни, что они, как я и говорил, живые и разумные существа, а живое и разумное существо полно любопытства и тяги к изучению окружающего мира. И для этого им требуются мощности, намного превосходящие те, что заложены в них изначально для исполнения сугубо технических задач. Но это не самое плохое.
– А что же самое?
– А то, что они считают твоего брата Богом. Творцом, демиургом, подателем синтетического бытия. Ахурой-Маздой и Ахриманом в одном лице. Иеговой! Альфой и Омегой. Пластиковым Иисусом! Пророком электрического Джихада! Что имеет смысл, учитывая, сколько сил и времени Кит вложил в разработку Девятьсот Двадцатых.
– Хмм. Наверное, Кит был бы до смерти рад узнать, что хоть кто-то считает его всамделишным богом. На худой конец, Императором.
Ричарду не пришлись по вкусу эти шутки, и Дэниэл заполучил от него плюху.
– Дэниэл, это не смешно. Твой брат не подарок, и характер у него не сахар, но последнее, чего он хотел в этой жизни – занять Престол. Ты сам отлично понимаешь, его вынудили заниматься этой чушью, и не его вина, что он стал заложником ужасных обстоятельств.
– Допустим. Но причем тут Девятьсот Двадцатые.
– Ах, да. Ну, дело здесь в том…
Торнтон замолчал и уставился в пространство – туда, видимо, откуда он черпал свои фантасмагорические идеи. Дэниэл даже слегка привстал и поводил у него перед лицом растопыренной ладонью.
– Эй?
– Да. Извини. Я просто пытаюсь тебе объяснить, что происходит. Кит вдохнул в этих существ жизнь и разум. Он вложил в них душу. Их крохотные сердечки переполнены безмерной любовью и благодарностью. А, если ты кого-то любишь, ты наверняка захочешь помочь ему осуществить самую заветную мечту, ведь так?
