– Тогда я пойду, – сказал Ричард нетерпеливо и встал. Дэниэл тоже поднялся.
– Не обижай ее.
– А? Конечно, нет.
– И не надо глупостей. Делай то, что тебе скажет Мерфи и совет директоров. Знаю, тебе все это неприятно, Дэнни, но прошу, даже умоляю, потерпи.
– Иначе они меня убьют, да?
Ричард легонько похлопал его по щеке.
– Нет, Дэнни. Убивать тебя не будут – пока. Но превратить твою жизнь в сущий ад смогут вполне. И это, поверь, не художественное преувеличение.
Дэниэл проводил его взглядом и посмотрел на психиатра.
– Вы хорошо знакомы с лордом Торнтоном? – спросил тот очень тепло и сочувственно.
– Да. Ричард очень дружил с моим старшим братом, и я тоже… скажите. Он поправится?
Психиатр покосился в коридор и прикрыл двери. Потом поведал Дэниэлу, что, помимо стандартных лечебных процедур, они с коллегами каждую неделю проводят консилиумы касательно состояния их милости. И не только потому, что лорд Торнтон богат и знаменит, а еще и потому, что они находили его случай весьма интересным.
– Я могу говорить с вами начистоту?
– Ну, валяйте. Вряд ли будет хуже, – сказал Дэниэл.
Психиатр кивнул.
– Так вот. Откровенно говоря, мы до сих пор не сумели поставить ему точный диагноз. Кое-кто из моих коллег считает, что у него параноидальная шизофрения. Или же пресловутое биполярное расстройство, причем как бы застрявшее в маниакальной фазе. Я так не думаю. Я не вижу у него признаков резкого изменения или распада личности. А равно и ярко выраженных проявлений мании. По существу, лорд Торнтон практически здоров… если не считать того, что им завладела сверхценная идея. Вернее, две, и они причудливо переплетаются…
Доктор прервался, чтобы угостить Дэниэла мятной конфеткой.
– Спасибо.
– Не за что. Так вот. Лорд Торнтон считает, будто ваши чипы несут угрозу… и он считает, что может избежать этой угрозы, построив машину времени.
Когда доктор сформулировал диковинные фантазии Ричарда вслух в двух лаконичных предложениях, все это сделалось еще более странным.
– Во имя Красного Императора Мао! Я все равно не понимаю, откуда он все это взял?!
– Если вам интересно, я полагаю, на почве стресса и переутомления у него включился и сработал столь причудливым образом защитно-компенсаторный механизм. Возможно, в эти диковинные фантазии трансформировалась застарелая и крайне серьезная психологическая травма.
До сих пор Ричард никогда не казался Дэниэлу человеком тонкой душевной организации, страдающим от психологических травм.
– Что за еще травма? – поинтересовался он, перекатывая во рту мятную конфетку.
– Я надеялся, что, может, вы прольете свет на этот вопрос?
Дэниэл действительно не сумел сказать ничего дельного касательно душевных травм Ричарда и только развел руками.
– Ладно. Знаете, по существу это ведь не так уж важно. Я считаю, первостепенная задача – вернуть его к нормальной жизни, а не разбираться, что и почему произошло, возможно, много лет назад. В любом случае, прошлого уже никак не изменишь.
– Согласен, – не стал спорить Дэниэл. – Но что тут можно сделать? Можно ли сделать хоть что-то?
– Ну, вы не можете остановить производство Девятьсот Двадцатых, верно?
Дэниэл покачал головой. Что бы ни случилось, титаническая, неподъемная машина по зарабатыванию триллионов денег уже пришла в движение и перемолола бы в кровавую труху каждого, кто встал у нее на пути.
– Что ж. Значит, нужно пойти по пути меньшего сопротивления. Оставить его в покое, не разубеждать, не взывать к его здравому смыслу, а позволить продолжать заниматься вычислениями. И построить машину времени.
