Год 311 запомнился Копилке эпидемией Розовой Гнили. За девяносто семь стандартных суток своего чудовищного буйства болезнь уничтожила четверть населения столицы. Гниль выползла из наркотических притонов западного сектора Форта Сибирь и распространилась по мегаполису подобно лесному пожару. Инфекция передавалась воздушно-капельным путем, была необычайно заразна, абсолютно смертельна и не поддавалась излечению никакими средствами. Целую планету засадили в строжайший карантин. Молодой Император Константин Десятый, невзирая на исступленные мольбы подданных, отказался покинуть столицу и бежать, и вместе с приближенными во Дворце обреченно ожидал скорой кончины. Однако на девяносто восьмой день количество заболевших сократилось вдвое, на девяносто девятый – втрое, а на сотый день – не было зафиксировано ни одного нового случая Гнили. Появившись из ниоткуда, Гниль ушла в никуда. Потом поговаривали, будто Розовая Гниль была мутировавшим вирусом обыкновенной ветрянки, случайно завезенной на Эпллтон кем-то из сотрудников Гетто. Возможно, любящим отцом или старшим братом, или дедом, проведшим ночь у кроватки младенца, сраженного этой распространенной детской хворью. Очутившись на Эпллтоне, varicella попала в беличье колесо услад-плюсовой эволюции и мутировала в адскую чуму, которая вернулась в столицу на кончике иглы услад-плюсового наркомана. Но без постоянного притока услад мутант оказался нежизнеспособен и погиб, хотя и унес с собой миллионы жизней.
В 450 году Освобождения, Форт Сибирь пережила бедствие, известное, как Хлад, когда частичное обрушение биокуполов в десяти юго-восточных секторах столицы спровоцировало катастрофу, сравнимую по масштабу и трагическим последствиям с термоядерной зимой. Жарким июльским полднем искусственные небеса потемнели, и на столичных жителей обрушилась арктическая стужа, сопровождаемая невиданной снежной бурей и ураганными ветрами, скорость которых достигала трехсот миль в час. Десятки тысяч застигнутых врасплох горожан погибли мгновенно, и еще сотни тысяч умерли в своих квартир от холода, голода и болезней за последующие три месяца, пока технические службы восстанавливали целостность биокупола и бесперебойную работу коммуникаций. Пятьдесят девять лет спустя о Хладе напоминали обезлюдевшие жилые кварталы, некогда ухоженные и заселенные обеспеченными представителями верхушки среднего класса, а теперь облюбованные уличными бандами, наркоманами и бродягами.
Копилка видела все эти события и помнила, как помнила и видела многое, многое другое. Той январской ночью 512 года Освобождения она тихо наблюдала, как элитные солдата Синдиката и штурмовики Народного Трудового Альянса осаждают Дворец. Незавидная участь императорской фамилии, несомненно, огорчала ее. Она искренне надеялась, что все раньше или позже вернется на круги своя. И все же, кое-что беспокоило ее куда сильнее. Новый хозяин! Он был там!
Копилку мало интересовали политические воззрения хозяина. Раз он хотел взбираться на баррикады и свергать диктатуру, это было его законное право. Но на кой черт он полез в самое пекло? Он мог пострадать, даже погибнуть! Такие мысли наполняли ее нечеловеческое сердце вполне человеческим страхом. Без хозяина она была никем, просто бездушным нагромождением металла, бетона и стекла. Хозяин был мужем, любовником, лучшим другом, поверенным и хранителем самых страшных ее тайн. Он был рабом и господином, братом, сыном. Отцом. Да. Именно, отцом. Ведь она была еще совсем маленькой. Она еще росла.
