***
И вот я дома, в своём родном и любимом Краснодаре. Солнце ласковое, тёплое, ветерок по утрам с реки Кубани прохладой веет. Народу в городе тьма-тьмущая, все спешат далее к Чёрному морю поскорей добраться.
Штурмом берём автобусные и железнодорожные кассы, ну а заодно и винные магазины, чтобы, значит, после долгого стояния в очередях за вожделенными билетами, культурно так отдохнуть в парках и скверах.
Отпуск мой летит. День за днём проходит, а я двух заветных бутылочек шампанского Абрау-Дюрсо никак раздобыть не могу. Все мои друзья и знакомые сочувственно пожимают плечами. Мол, и рады помочь тебе, горемыке, но его даже в ресторанах нет. Вообще до нашего города практически ни одна бутылка не доходит. Вот, если хочешь, возьми пару бутылок ставропольского игристого, «Машук» называется. Неплохое винишко, более ничем тебе помочь не можем.
Я представил, каким взором посмотрит на меня начальник, вздохнул и взял то, что предложили.
В Краснодаре у меня не было никакой возможности обратиться в заботливый архивно-хозяйственный отдел, а посему вставал я в пять утра, совершал утреннюю пробежку до вожделенной кассы любимого и единственного «Аэрофлота», где и проводил практически весь день в надежде купить обратный билет до Ташкента. К самому концу отпуска муки мои увенчались успехом.
Заветным билетом я таки обзавёлся, а элитным кубанским вином – нет. Раздобыл только две пустые бутылки из-под него. Делать нечего, сунул я их в ведро с водой, туда же опустил и ставропольский «Машук». Да здравствует советский стандарт на бутылки для шампанских и игристых вин. Этикетки были переклеены так, что и комар носа не подточит. С внешним видом был полный порядок, а вот как быть с содержанием, его-то так запросто не переклеишь. Бог его знает, какими познаниями мой шеф в этой области обладает. Может, он вообще в молодости в должности сомелье трудился, с него станется.
***
В общем, прилетел. В родную контору пришёл, и бутылки, как и полагается, при закрытых дверях вручил. Поведал о своих мытарствах по их добытию в самых что ни на есть ярких тонах. После чего попросил распить сей дефицит с родным коллективом, втайне надеясь, что в таком случае шефу не так много достанется, и он с малой толики не сможет распознать подмену. Шеф с большой неохотой, но согласился. Своих подчинённых он любил, правда, где-то в глубине своей широкой души.
***
И вот наступил день великого праздника. Республика с великим трудом выполнила план по сбору хлопка. Молодые сотрудники загорелые и уставшие возвращались из ссылки, с дальних хлопковых полей.
Пожилых и сильно семейных наконец перестали по графику посылать на ближние. По такому случаю в конторе был накрыт дастархан. Начальник торжественно поставил в центр стола мой кубанский презент. Резвая молодёжь тут же потянулась откупоривать бутылки, но я оказался проворней. Дал кое-кому по рукам.
– Вы, что, черти этакие, с десерта начинать вздумали? Фу, какие невоспитанные. Шампанское Абрау-Дюрсо только в конце пиршества открывают, это всё равно что обед с мороженого начинать.
Народ нехотя согласился со мной и наполнил бокалы обычными, традиционными напитками. После третьего (или пятого) тоста шеф сам взял запотевшую бутылку, хмыкнул и сказал коротко:
– Пора. Терпеть более нету мочи.
У меня перед глазами появились иллюстрации к произведению Данте Алигьери, ну того самого, где про круги ада сказывается. После длинного и витиеватого тоста все дружно приняли на грудь. В комнате повисла тишина. Я боялся, что всем будет слышно, как стучит моё сердце, забравшееся куда-то в пятки. Шеф поставил бокал на стол и коротко произнёс:
