Она бросает трубку.
Я смотрю на погасший экран.
– Ну что, героиня? – Инга встаёт, собирая свои вещи. – Ты же хотела всё изменить?
– Я хотела контролировать свою жизнь.
– А теперь её контролируют за тебя, – она улыбается, но в её глазах что-то чужое. – Добро пожаловать в игру.
За окном сгущается тьма.
Где-то там, в неоновых ловушках города, уже зажигаются огни.
Телефон в руке горит.
Я знаю, что соглашусь.
И от этого страшнее всего.
Аврора
Наше время
Стоя на тротуаре, я замечаю приближающийся Hyundai Solaris – серый, с потёртыми колёсными дисками и слегка заляпанной грязью дверью со стороны водителя. Машина притормаживает передо мной, и сквозь слегка запотевшее стекло я различаю знакомые силуэты. Макс за рулём, с привычной небрежной ухмылкой, а Виолетта – на пассажирском сиденье, уже машет мне, пальцами делая нетерпеливый жест: «Садись, не тяни».
Открываю заднюю дверь – и сразу же морщусь. Салон пахнет дешёвым кофе, пережаренным маслом и чем-то затхлым, будто здесь неделю проветривали носки. Сиденье завалено мусором: скомканные салфетки, пластиковые стаканы с остатками сладкого напитка, пустые коробки из «Бургер Хауса» с застывшими пятнами кетчупа. Один недоеденный чизбургер, завёрнутый в промасленную бумагу, лежит прямо на подлокотнике, и мне становится дурно от мысли, что он мог здесь пролежать не один день.
Брезгливо отодвигаю весь этот хлам и аккуратно сажусь, надеясь ничего не подцепить в результате поездки. Заметив недовольство на моём лице, Макс пытается сгладить ситуацию, сгребая мусор с сидений на пол, будто это чем-то поможет.
– Извини, ваше высочество, – его голос звучит насмешливо, но без злобы. – Покорный слуга не успел прибрать карету к вашему визиту. Но если хочешь, могу постелить тебе красную дорожку из салфеток.
Я фыркаю, но сажусь, стараясь не касаться ничего лишнего. Виолетта, тем временем, поправляет макияж в зеркальце солнцезащитного козырька. Она выглядит безупречно – тёмные стрелки, идеально растушёванные тени, губы цвета спелой вишни. Контраст между её безукоризненным образом и этим замусоренным салоном настолько резкий, что кажется почти сюрреалистичным.
– Ну что, готова? – её холодные глаза встречаются с моими в отражении.
Я прикусываю губу, ощущая, как тревога сжимает горло.
– А у меня есть право отказаться? – спрашиваю, приподнимая бровь.
Виолетта ухмыляется, и в её улыбке – что-то хищное.
– Конечно… нет, – она поворачивается ко мне, слегка наклонив голову. – Я спросила просто из вежливости.
Макс включает музыку – громко, агрессивно, как будто намеренно заглушая наш разговор. Бас дрожит в дверцах, и я понимаю, что это его способ не участвовать в «девчачьей болтовне».
Может, и к лучшему.
Я откидываюсь на сиденье, глядя в окно. Город проплывает мимо – огни, тени, размытые силуэты прохожих. Сердце колотится так, будто пытается вырваться из груди.
– Ты слишком напряжена, – вдруг говорит Ви, не глядя на меня. – Расслабься. Это просто работа.
– Работа? – я усмехаюсь. – Барменом? В заведении, о котором никто толком ничего не знает?
– Тебе сказали – престижное место.
– Ага, настолько престижное, что набирают сотрудников через анонимные звонки.
Макс бросает взгляд в зеркало заднего вида.
– Ну, ты же не думаешь, что тебя позвали подавать коктейли, да?
Виолетта медленно поворачивается, и её глаза сверкают в полумраке.
– Ты хочешь сбежать?
Я закрываю глаза.
